Из всех китайских сюжетов наиболее острым в настоящее время является майдан в Гонконге, где продолжаются массовые акции протеста. И всё же не Гонконг является для КНР главной угрозой дестабилизации, а Синьцзян-Уйгурский автономный район. И с этой точки зрения, не отрицая важности и символичности для общекитайской политической жизни гонконгских акций протеста, мы имеем право отнестись к происходящему там, в том числе, и как к шумной вспышке, возможно, отвлекающей внимание от северо-запада Китая. А потому знакомство с китайской ситуацией мы начнем именно с Синьцзян-Уйгурского автономного района.

Мария Подкопаева

Синьцзян-Уйгурский автономный район (СУАР) населяют 47 национальностей. Но титульной нацией автономного района являются уйгуры. И именно на них ориентирована политика КНР в этом районе. Определяющим же в этой политике является сегодня тот факт, что значительное число уйгуров исповедует ислам. А также то, что ислам уйгуров с каждым годом становится всё более радикальным. Дополнительное напряжение в этой ситуации создает то, что значительное число уйгуров проживает не в КНР, а на юге Киргизии, где они относятся к радикально настроенной части мусульман этой страны. И именно эти обстоятельства, судя по всему, в самое ближайшее сыграют решающую роль в попытках дестабилизации Китая. А положение в Гонконге показывает, что попытки дестабилизации уже начались. Так что остается не так уж много времени на то, чтобы уяснить себе, что такое уйгурская проблема в Китае.

Для характеристики политики китайских властей относительно уйгуров СУАР уместно сравнение с другой народностью КНР, также исповедующей ислам. Речь идет о хуэйцах, населяющих Нинся́-Хуэйский автономный район. Даже в нем их доля не превышает 34 %. Данная территория вошла в состав китайской империи примерно в III веке до н. э. и более чем за тысячу лет глубочайшим образом укоренена в общекитайском культурно-историческом поле. Кроме того, географически территория хуэйцев расположена внутри территории КНР, хотя и с сильным смещением к северу страны. Хуэйцы разговаривают на тех же диалектах, что и местное ханьское население, выглядят, как китайцы, и по факту ими и являются. Единственное, пожалуй, броское отличие связано с запретом ислама на употребление свинины и алкоголя. Таким образом, хуэйцы не рассматриваются в Китае как этническая «группа риска».

С уйгурами всё иначе. Эти граждане Китая для титульных китайцев остаются постоянной «группой политического риска». Уйгурский язык относится к тюркским, письменность уйгуров основана на арабском алфавите, и сами коренные жители выглядят иначе, чем ханьцы - крупнейшая государствообразующая народность Китая. Сегодняшние уйгуры - это замкнутая этническая группа, мало подверженная ассимиляции, чтящая всё, что составляет ее идентичность: культуру, историю, религию. Историческим топонимом этой территории является Восточный Туркестан.

Синьцзян же на китайском языке означает «новую границу». И это неслучайно. Эти земли после сложных исторических перипетий окончательно вошли в состав КНР только в XX веке, да и расположены они на периферии страны. Последний шанс создать самостоятельное государство история предоставила уйгурам, когда в небытие ушла Российская империя, а в Китай вторглись японцы. Однако долго уйгурское исламское государство не продержалось. Созданная в 1933 году Восточно-Туркестанская республика (ВТР) была совместными усилиями советских и китайских войск «упразднена» в 1935 году.

Повторно ВТР была провозглашена в 1944 году. Однако в августе 1945 года между Китаем и СССР был подписан договор о дружбе и сотрудничестве, в приложении к которому Советское правительство заявляло, что вопрос с Уйгурией СССР относит к внутренним делам Китая, в которые он не будет вмешиваться.

В 1949 году, после победы Компартии Китая над Гоминьданом, Политбюро ЦК КПК приняло решение о дислоцировании в Синьцзяне (Уйгурии) частей Народно-освободительной армии Китая численностью в 250 тысяч человек и о начале массового переселения туда ханьского населения. Официально о создании Синьцзян-Уйгурского автономного района было объявлено в 1955 году.

В своей более ранней истории Синьцзян несколько веков был зоной влияния Китая, но одновременно территорией бунтов, восстаний, завоеваний, разделов и междоусобиц. Уйгурский каганат VIII–IX вв. имел множество политических «государственных наследников», каждый из которых, не добившись внутренней консолидации, в итоге утрачивал самостоятельность. В разные периоды истории территория проживания уйгуров подолгу оставалась зоной политической нестабильности. И неудивительно, что с момента официального создания СУАР в составе КНР в 1955 году центральные власти Китая проводят там жесткую политику.

Однако политика эта несет в себе отнюдь не только запреты. Например, уйгуры как национальное меньшинство имеют послабления в части государственной политики «одна семья - один ребенок». Запреты же начинаются там, где возникает угроза радикализации. К примеру, очень жестко соблюдаются антирелигиозные меры: так, лицам до 18 лет запрещается участвовать в религиозных обрядах.

Вообще, за любыми очагами религиозности в светском Китае следят с повышенным вниманием - как за питательной почвой трех зол: сепаратизма, терроризма, экстремизма. Это внимание резко повысилось после начальной фазы «арабской весны». От китайских политиков не укрылось, что важнейшей организационной структурой подготовки «арабской весны» стали многотысячные группы в социальных сетях. И что именно через интернет проходили управляющие сигналы во время начавшихся беспорядков. К этой угрозе в Пекине отнеслись всерьез. И ответили уголовными преследованиями за поиск и просмотр в интернете материалов радикально-религиозного характера.

Но первым и основным элементом стратегии пекинского правительства в отношении Синьцзян-Уйгурского автономного района стало его массовое заселение представителями базовой китайской этнической группы - ханьцами. На 2000 год уйгуры составляли 45 % населения Синьцзяна, ханьцы - 40 %, в абсолютных числах - 8 345 622 уйгуров в СУАР из примерно 11 миллионов проживающих в Китае вообще. При этом расселение уйгуров и ханьцев в регионе неравномерное: есть территории и города, где уйгуры составляют до 90 % - например, Кашгар. И потому Кашгар сегодня является одной из наиболее взрывоопасных точек СУАР.

При этом переселенные в СУАР экономически и политически активные ханьцы занимают ведущие положение в основных сферах жизни региона. Когда в начале XXI века в Пекине было принято решение об ускоренном экономическом развитии этой отсталой территории, сюда пролился финансовый ливень. Преобладающая доля благ от этого инвестиционного потока досталась ханьцам, что не могло не вызвать недовольства уйгуров. Это недовольство начала активно подогревать инициированная Западом пропаганда, направленная на социально-экономическую дестабилизацию. Результатом стали массовые беспорядки, унесшие сотни жизней.

Но и политика Пекина в СУАР основательно продумана. С начала 2000-х она проводится в соответствии со стратегической концепцией «Большое освоение запада», рассчитанной до 2050 г.

Практическая реализация концепции разделена на 3 этапа. Первый этап (2001–2010 гг.) уже полностью реализован. По его итогам экономика западных провинций достигла первичного уровня индустриализации и среднегодового роста ВВП в 10 %. В СУАР этот показатель уже в течение 10 лет не опускается ниже 10 %, а в 2012 г. превысил среднекитайский уровень, составив 12 % ($119 млрд).

Сейчас идет осуществление второго этапа (2011–2030 гг.), нацеленного на модернизацию промышленности. И этот второй этап также проходит в условиях борьбы Пекина с дестабилизацией региона.

5 июля 2009 года в столице СУАР Урумчи вспыхнули массовые беспорядки. При этом поводом для митинга, переросшего в кровопролитие, стали события, произошедшие еще 26 июня 2009 г. в провинции Гуаньдун, географически являющейся едва ли не максимально удаленной точкой от родины уйгуров. Там, на заводе игрушек, подрались местные рабочие и гастарбайтеры-уйгуры, которым не нашлось работы у себя дома. Число пострадавших среди последних составило 89 человек, из которых двое скончались в больнице. Драка в другом конце страны аукнулась в Синьцзяне 197 убитыми, 1600 ранеными, сожженными автомобилями, автобусами, разгромленными магазинами, точные данные о которых просто несущественны по сравнению с человеческими потерями.

Столь специфические географические обстоятельства волнений говорят о явной скоординированности данных событий. А о серьезности отношения к ним властей КНР говорят последовавшие за ними 30 смертных приговоров уйгурам, ставшим инициаторами этих волнений. В сочетании с обвинениями местных ханьцев в присвоении основных благ от правительственных инвестиций в регион эти приговоры резко повысили градус конфликтности уйгуров в отношении Пекина. А заодно - привели к очередной активизации разжигания конфликта из-за рубежа. Так, 7 октября 2013 года в статье «Нью-Йорк таймс» был приведен пример: на китайском веб-сайте по поиску работы примерно в половине из 161 вакансии имелось предостережение, что заявки от лиц, не являющихся ханьцами, или тех, для кого китайский язык не является родным, даже не будут рассматриваться.

Положение с каждым годом становилось всё более серьезным. И в мае 2014 года новый руководитель КНР Си Цзиньпинь созвал высшее партийное руководство на специальное совещания по «уйгурскому вопросу». В результате было признано необходимым поднять трудовую занятость уйгуров, особенно на юге автономии. Причем государственные предприятия обязали предоставить национальным меньшинствам квоту не менее 25 % рабочих мест.

Однако это политическое решение пока не слишком сказалось на стабилизации ситуации, поскольку процесс уйгурской радикализации в регионе за последние годы успел зайти очень далеко. В последние 15 лет заметная часть уйгуров последовательно переходила с позиций национализма и борьбы за сохранение родного языка на позиции исламского радикализма во всех его экстремистских проявлениях. Уже с 90-х с уйгурами в Китае стали связывать деяния, носящие очевидно террористический характер.

О причинах этого можно говорить много. Среди них и общая радикализация ислама в соседней Средней Азии, и бурный всплеск активности талибов в соседнем Афганистане, и учеба уйгурских радикалов в пакистанских исламских военных лагерях талибов, и их участие в боевых действиях террористического «исламского интернационала» во множестве «горячих точек». Эти процессы, радикализующие уйгурский национализм и сепаратизм, получали постоянную и активную подпитку американских политиков, идеологов и специнструкторов.

В целом подоплеку событий последних лет в СУАР, и особенно уйгурских терактов этого года, уместнее искать не столько в характере отношений СУАР с Пекином, сколько в быстром росте влияния КНР в мире. Когда Китай стал стремительно набирать вес на мировой арене, в его застарелые «болячки» вдохнули новое содержание. Какое же именно?

Об этом - в следующем номере.

(Продолжение следует)

При каких условиях возникают межэтнические конфликты и какими средствами их изживать? На эту тему много беседовал со своим учителем Львом Николаевичем Гумилевым, а также плотно проработал отечественные и зарубежные исследования, особенно американские. И, по внутреннему ощущению, достиг кондиции – не знаю никого в мире, который бы, как я, осмысливал проблемы межэтнических и межнациональных отношений с точки зрения субъектного понимания истории. Близкие трактовки есть, особенно у творчески-мыслящих марксистов и у разработчиков концепции nation-building, но основная масса путает природно-культурный «этнос» (народ) с «нацией», хотя нация – это совсем не этнос, а есть форма самоорганизации низовой субъектности (прежде всего «третьего сословия», «мелкой буржуазии», «среднего класса»). Нет «феодальных наций», поскольку в феодальном обществе собственность и власть принадлежат верхним сословиям обычно во главе с монархом, и нет опирающихся на некую «общенародную» собственность «социалистических наций», поскольку «общенародная собственность» обычно узурпируется «вождём» и номенклатурой и подминает низовых частных самодостаточных собственников-субъектников, - а есть только буржуазные нации. И когда свершилась Великая Французская буржуазная революция, то восставшее «третье сословие», взяв Бастилию, осознало себя именно «нацией» и стало скандировать на площади Nation! Nation!

Коммунистическое руководство КНР, судя по всему, так и не извлекло надлежащих уроков из прошлогодних межэтнических волнений в Тибете, когда тибетцы поднялись против засилья пришлых китайцев, прежде всего против ханьского «третьего сословия», монополизировавшего торговлю и услуги в Лхасе и в других населенных пунктах горной страны. А сейчас поднялись уйгуры, не выдерживающие конкуренции с пришлым ханьским бизнесом. И уйгуров можно понять, когда они громили ханьские банки, магазины и лавки и переворачивали-поджигали автомобили ханьцев и избивали-убивали встречных ханьцев. Накипело! Как же можно было этого кошмара избежать, не доводить до взрыва?

Ответ – в сходном опыте Сингапура и Малайзии, в которых пришлые ханьцы-предприниматели тоже монополизировали мелкий бизнес и тем самым ущемляли интересы низовой малайско-мусульманской субъектности, что ещё сорок-тридцать лет назад тоже вызывало кровавые межэтнические погромы. Но в Сингапуре и Малайзии нашлись тогда мудрые руководители-модернизаторы – китаец Ли Куан Ю и малаец Махатхир бин Мохамад соответственно, которые нашли рецепт излечения межэтнической розни. И сейчас в двух этих процветающих соседних странах – тишь и благодать. И хотя Дэн Сяопин очень уважал Ли Куан Ю и считал Сингапур некоей «социально-экономической лабораторией», в которой апробируются приемы стремительного экономического роста и эффективной национальной политики, и посылал к сингапурскому гуру своих чиновников, чтобы они фиксировали все его инновации и советы, - его методы преодоления межэтнических конфликтов так и не были осмыслены-освоены в Пекине. Метод же простой – форсированно взращивать «критическую массу» низовой субъектности в более отсталых этнических обществах, осуществлять их опережающее развитие. Напоминает «ленинскую национальную политику», но с акцентом не столько на всеобщую социализацию, сколько на адресную субъектизацию. И Ли Куан Ю, и Махатхир бин Мохамад признают в своих книгах, что использовали опыт не столько СССР, сколько США – «программу аффирмативных действий», направленную на взращивание массового афроамериканского и испаноязычного «среднего класса», что в конечном счете заблокировало межрасовый антагонизм в Америке и позволило Бараку Обаме стать первым чернокожим американским президентом.

В результате китайцы в Сингапуре под руководством Ли Куан Ю наладили нормальные отношения с мусульманами-малайцами, да и малайцы в соседней Малайзии под руководством Махатхира бин Мохамада обуздали китайских экстремистов и создали более-менее сплоченную процветающую многоэтническо-многоконфессиональную страну. Этнический китаец Ли Куан Ю озаботился, например, отставанием малайских школьников от ханьских по успеваемости и по IQ. Сингапурские ханьцы привыкли считать малайцев-мусульман тупыми и потому неспособными к бизнесу, малайцы отвечали ненавистью, как ныне тибетцы или уйгуры. Ли Куан Ю понимал, что если такие отношения между общинами сохранятся, то благополучное государство не построить. Надо подтянуть малайцев к ханьскому уровню! Он собрал авторитетов малайской общины на разговор с правительством по этому вопросу. Решили организовать для наиболее способных малайских школьников индивидуальные занятия с педагогами, выделить квоты для студентов-малайцев в вузах Сингапура, США и Европы. Кроме того, были установлены квоты для малайцев в руководстве ханьских фирм. И расселяли малайцев и ханьцев в новых комфортных домах вперемешку, чтобы не образовывались компактные этнические анклавы. Впрочем, каждый может почитать, как сглаживались межэтнические неравенства в Сингапуре и Малайзии, поскольку книги Ли Куан Ю и Махатхира бин Мохамада обильно представлены на сайтах Рунета. А вот пекинские руководители не сумели научиться у своего мудрого соплеменника Ли Куан Ю социально-экономическим приемам профилактики межэтнической вражды – и провалились и в Тибете, и в Синьцзяне!

Ранее Коммунистическая партия Китая проводила вполне интернациональную политику, как в своё время и Коммунистическая партия Советского Союза. Во главу угла ставилась задача всеобщей социализации, а решение не менее важной задачи субъектизации или вообще не предусматривалось, или откладывалось на неопределенное будущее. Однако в ходе постепенной либерализации общества в СССР («перестройка») и в КНР не удалось избежать вспышек межэтнической розни. В чем же политическая ошибка советских и китайских коммунистов?

При жестком административно-командном режиме в СССР и КНР благодаря репрессиям и уравнительству в нищете тоже царили межэтническая тишь и благодать, я в 1950-1960-ые годы пешком в одиночку обошел Кавказ и Среднюю Азию, ночевал в саклях и юртах, никакого недоброжелательства не испытывал, а скорее дружелюбие. Сохранявшие тогда пассионарность коммунисты могли возбуждать энтузиазм строителей утопии и последовательно подавляли русский «великодержавный шовинизм» и местный «буржуазный национализм», и отношения между русскими и этниками («нацменами») вроде бы гармонизировались, и самых способных этников продвигали в вузы и в руководство, остальные жили в равенстве, пусть и колхозном и пролетарском, и в мыслях не держали стремиться к обособлению своего этноса и освобождению его из-под власти центра. Даже в книжных магазинах, в том числе на Украине, навалом лежали книги на местных языках, их никто не покупал, все брали книги на русском, инстинктивно стремясь скорее социализироваться в среде общегосударственной культуры и политики. Короче, стимулировалась социализация этников (бесплатные образование, здравоохранение, и т.п.), и до поры до времени всё было в порядке.

А вот с субъектизацией вышла промашка. В СССР в годы «перестройки» предпринимались робкие попытки форсированно взрастить низовую субъектность через развитие кооперативного движение, в КНР же благодаря «четырём модернизациям» Дэн Сяопина субъектизация вроде пошла очень успешно (хотя радикалам казалось, что она-де не идёт достаточно быстро, и нетерпение молодежи привело к трагическим событиям на площади Тяньаньмэнь в мае-июне 1989 года). На окраинах же – в Тибетском и Синьцзян-Уйгурском автономных районах – возник разрыв между экспансирующей китайско-ханьской торгово-предпринимательской субъектностью и местным коренным населением, которое мало что могло ей противопоставить. Ведь нарождающийся ханьский капитал, приходя в Тибет или Синьцзян, заведомо превосходил местное предпринимательство, и получилась типичная ситуация «внутреннего колониализма». А китайские коммунисты, убаюканные сводками об успехах всеобщей социализации среди нацменьшинств, почивали на лаврах и не выработали ничего похожего на «программу аффирмативных действий» для тибетцев и уйгуров (я, например, не слыхал). И жестоко расплачиваются за это. И неясно, поймут ли они свою ошибку.

И вот в воскресенье 5 июля 2009 года уйгурская молодежь устроила погром ханьцев в столице Синьцзян-Уйгурского автономного района (СУАР). Александр Ломанов сообщает в статье «Кровавые игрушки: Погром в Урумчи спровоцировали через Интернет» (Время новостей, Москва, о7 июля 2009 года, № 118 /2242/, стр. 1, 5):

«Вчера столица расположенного на северо-западе Китая Синьцзян-Уйгурского автономного района (СУАР) приходила в себя после беспрецедентных по размаху кровопролитных межэтнических беспорядков, которые вспыхнули в Урумчи в воскресенье вечером. Власти сообщили о гибели не менее 140 человек, еще 828 были ранены. Погромщики сожгли 190 автобусов, десять такси, две полицейские машины, разгромили и разграбили 203 магазина и 14 частных домов. Несколько сотен участников беспорядков арестовано, полиция разыскивает 90 наиболее опасных зачинщиков.

По свидетельствам очевидцев, толпа молодых уйгуров начала собираться в центре Урумчи около половины седьмого вечера по местному времени в воскресенье. Первые погромы начались около восьми часов, когда вооруженные ножами, палками, кирпичами и камнями демонстранты, которых было около тысячи, начали шествие по городу. Их главной мишенью стали ханьцы -- то есть этнические китайцы. Крупнейшая в Урумчи Народная больница сообщила, что приняла 291 пострадавшего (17 позднее скончались), среди них было 233 ханьца и 29 уйгуров, остальные принадлежали к другим этническим меньшинствам многонационального Синьцзяна.

По официальной версии, направленную против ханьцев волну насилия спровоцировали зарубежные уйгурские организации, стремящиеся к отделению Синьцзяна от Китая. Ныне исповедующие ислам этнические уйгуры составляют менее половины 20-миллионного населения СУАР. В двухмиллионной столице СУАР доля этнических китайцев превышает 70%. Часть уйгуров недовольна постоянным притоком переселенцев из Китая. Уйгурские эмигрантские организации утверждают, что полиция открыла «беспорядочный огонь» по «мирной демонстрации», требовавшей расследования недавнего инцидента на юге Китая, жертвами которого стали уйгуры.

Председатель правительства СУАР Нур Бекри заявил вчера утром, что беспорядки в Урумчи вспыхнули вслед за конфликтом между гастарбайтерами из Синьцзяна и местными работниками на фабрике игрушек в городе Шаогуань в провинции Гуандун, который произошел в ночь на 26 июня. Все началось с появления на местном веб-сайте информации о том, что шестеро юношей из Синьцзяна прямо на фабрике «изнасиловали двух невинных девушек».

Разгорелся межэтнический конфликт, погибли два уйгура, пострадали 118 человек. В минувший вторник полиция сообщила, что арестовала человека, который разжег страсти сообщением об изнасиловании, -- бывший работник фабрики по фамилии Чжу якобы «сфальсифицировал информацию, чтобы выразить недовольство» тем, что не смог найти новую работу после увольнения.

Примечательно, что конфликт произошел за несколько тысяч километров от Синьцзяна -- в противоположном углу Китая, на экономически развитом юго-востоке, который как магнит притягивает иностранные инвестиции (работающая на экспорт фабрика игрушек принадлежит гонконгскому бизнесмену). Китайские власти призвали тамошних предпринимателей активнее нанимать рабочих из менее развитого Синьцзяна, чтобы дать жителям национальной окраины возможность получить более высокую зарплату. В мае руководство фабрики игрушек наняло в Синьцзяне 800 человек, но, похоже, местные работники встретили гостей без энтузиазма.

Глава правительства китайского Синьцзян-Уйгурского автономного района Нур Бекри заявил, что событиями на юге страны воспользовались «зарубежные враждебные силы», стремящиеся разжечь беспорядки, подорвать этническое единство и социальную стабильность в Синьцзяне. Власти объявили, что за насилием в Урумчи стоит эмигрантский «Всемирный уйгурский конгресс», который возглавляет 62-летняя уйгурка Ребия Кадыр (Rebiya Kadeer). Она занималась бизнесом в Китае, в 1999 году ее арестовали по обвинениям в подрыве национальной безопасности. Стремясь улучшить отношения с Вашингтоном, китайские власти отпустили ее под залог в марте 2005 года, после чего г-жа Кадыр отправилась в США.

Теперь власти КНР утверждают, что зафиксировали на днях ее телефонные переговоры с собеседниками внутри Китая. Ребия Кадыр якобы призывала единомышленников «быть храбрыми» и «совершить нечто грандиозное».

Призывы к проведению акции протеста в Урумчи уйгурские националисты начали распространять в Интернете в минувшую субботу. Быстрота отклика и трагический характер последствий показали, что современные средства коммуникации могут превратиться в опасное орудие дестабилизации Китая -- националистические настроения среди молодежи столь сильны, что даже небольшая искра грозит кровопролитием. Вчера власти отключили в Синьцзяне доступ в Интернет. Заместитель директора Института стран Азии и Африки МГУ Андрей Карнеев заметил «Времени новостей»: «Для экспертов масштаб происшедшего стал неожиданностью, хотя сообщения об инцидентах в Синьцзяне поступали на протяжении многих лет. Эта история служит предостережением, что в Китае возможны не только массовые выступления против коррупции местных властей, но и опасные этнические столкновения, чреватые эскалацией эмоций».

По свидетельству эксперта «ВН», тема событий в Урумчи заняла важное место в китайских интернет-блогах: «Ханьцы откровенно высказывают неприязненное, пренебрежительное отношение к уйгурам, называют их «воришками» и «преступниками». Однако уйгуры и народности Синьцзяна за годы и десятилетия также накопили свои причины для недовольства -- им кажется, что в своем собственном краю они становятся маргиналами по мере роста присутствия ханьцев. Эти события показали, что уровень межэтнической гармонии оказался весьма низким и данную проблему не решить лишь за счет экономического подъема».

Похожий всплеск межэтнической неприязни произошел в марте 2008 года в другом этническом автономном районе Китая -- в Тибете. Тогда массовые беспорядки в Лхасе начались с демонстрации тибетцев в память о годовщине антикитайского восстания 1959 года, поражение которого привело к бегству в Индию их духовного вождя далай-ламы. Через несколько дней в Лхасе начались массовые беспорядки и погромы, направленные против этнических китайцев -- прежде всего торговцев -- и их имущества. Властям пришлось силой восстанавливать порядок, погибли 22 человека, включая полицейского. Пекин назвал те события «заговором» сторонников независимости Тибета.

Впрочем, в преддверии прошлогодней Олимпиады китайские власти назвали главной угрозой безопасности именно уйгурских боевиков-сепаратистов. В марте 2008 года власти рассказали, что предотвратили теракт на борту пассажирского самолета, летевшего из Урумчи в Пекин, -- молодая уйгурка с пакистанским паспортом пронесла на борт легковоспламеняющуюся жидкость и попыталась поджечь ее в туалете. А в августе, за пару дней до открытия Олимпийских игр, два боевика напали на полицейский участок в синьцзянском городе Кашгар, тогда погибли 17 человек».

МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Если встать на субъектную позицию «честного маклера», то что можно посоветовать синьцзянцам? Конечно, произошел всплеск не уйгурского национализма, а уйгурского досубъектного этнозоологизма. А погромщиков-этнозоологистов надо подавлять пусть не с абсолютной, но по крайней мере с разумной беспощадностью. Так устроены люди, что иногда приходится убивать сотни, чтобы спасти сотни тысяч. Так что спуску погромщикам ни в коем случае давать нельзя. Удивительно, но у меня создается впечатление, что неудовлетворительно показали себя китайские органы государственной безопасности, которые даже не сумели внедрить сеть своей агентуры в уйгурское подполье, безусловно ответственного за беспорядки. Как можно управлять государством, не занимаясь оперативной профилактикой?!

А что касается стратегии гармонизации межэтнических отношений в многоэтническом обществе Синьцзяна, то здесь не надо изобретать велосипед - надо просто взять на вооружение успешный опыт США, Сингапура, Малайзии. Читайте книги-учебники таких гуру современной политики модернизации в многоэтнических странах, как сингапурский лидер Ли Куан Ю и малайзийский лидер Махатхир бин Мохамад. Совместный бизнес ханьцев с аборигенами - лучшее лекарство от неравенств и сопутствующих фрустраций. Ненавижу пустые призывы к "дружбе народов"! А вот если правом банковской подписи любой фирмы в районах компактного проживания этников будут обладать двое - один из этников и другой из представителей стержневого этноса (уйгур и китаец) - то, с одной стороны, исключается доминирование более продвинутых ханьцев, а с другой стороны опережающе взрастает уйгурская низовая субъектность. Так делали в Сингапуре и Малайзии и отчасти в США. И у нас в России в национальных республиках тоже целесообразно применять это правило двух разноэтнических банковских подписей. Например, если фирма регистрируется в Чечне, то одна подпись - чеченца, а другая - русского (или еврея, немца, якута, чукчи). Тогда волей-неволей русские в Чечне будут не изгоями, а равноправными (хотя бы формально, но и это неплохо) бизнес-партнерами. Рецепт универсален и уже сработал как в США, так и в модернизированной ЮВА. Чем хуже в этом плане КНР и РФ?

Доброго времени суток.

Увидев, что вопрос находится в шапке проекта и неудовлетворённый ответами людей, не имеющих отношения к данному этносу, хотел бы внесли свои корректировки; ради формирования целостного и разумного ответа на вопрос: "В каком же положении находится древний тюркский народ, угодивший под экспансию маньчжуров в XVIII в.?"

Не стану скрывать, что некоторые формулировки и предположения ответчиков вызвали у меня легкую эйфорию. Почему Екатерина, имеющая внешность характерную для байкальского антропологического типа может отождествлять казахов и уйгуров? Сравнивать туранидов и фергано-памирскую расу - тоже самое, что выбирать оливковое масло или растительное.

Уйгуры - это смесь монголоидных и европеоидных рас

Смесь монголоидных и европеоидных рас - это тураниды или по-другому южносибирская раса.

Как и у казахов, так и у уйгуров весьма разношерстная внешность. Имея в роду д. Малика; сестер Бижан и Айгуль; двоюродных братьев - Армана и Талгата; сары-казаха (казах-блондин с веснушками; есть быть точнее: рыжий-казах) Алмата; племянницу Саиду; племянников - Джанибека и Ерлана. И не скажешь, что мы являемся кровными родственниками; наша внешность отличается: кто-то похож на туранида; другой похож на чосонида. Раза два общаясь с казахами приходилось слышать, что уйгуры более темненькие, чем казахи. Лично знаком с уйгуром-метисом (мать русская) из г. Алматы (Казахстан); 50% русской крови не смогли кардинально скорректировать различие между чистокровными уйгурами и полукровкой. Да, он светлее своего отца, только вот похож на казаха (без инородной примеси).

Южные субэтносы (кашгарцы, хотанцы, атушцы, яркендцы) в большинстве относятся к европеоидной расе памиро-ферганскому типу, лобнорцы, турфанцы и кумульцы монголоидные и смешанного типа, кульджинцы, аксуйцы и кучарцы смешанного типа.

Антропологические различия уйгурских субэтносов объясняется, тем что исторически северные регионы более часто контактировали с монголоидными народами, в отличие от южных. Из южных уйгуров ярко выраженную монголоидность присуща малочисленному субэтносу пулурцев, что связано с тибетским происхождением этой группы уйгуров, а также доланам и катаганам, проживающим южнее Кашгара и ведущим своё происхождение от монгольских племен

Как и казахи, уйгуры делятся на субэтносы (по-уйгурски юрты). Их достаточно много и они отличаются, но не так уж слишком, как, допустим, казанский татарин и крымский. Как правило отличия в обычаях, говоре или диалекте, этническом происхождение. Знаком с уйгуркой, которая происходит из кашгарцев (угр. қәшқәрлиқләр). Её предки бежали из г. Кашгар в КАЗССР в 50-х гг. XX в.

Не буду вдаваться в крайности, как это сделал Первый Президент р. Туркменистан Сапармурат Ниязов в своей «Рухнама», обусловив что туркмены зародились 5000 лет назад. Начнем с того, что достоверно известно.

1) Уйгуры являются самым древним тюркский народом.

Центральная Азия с древнейших времен является не только прародиной уйгуров, но и одной из древнейших и ценнейших колыбелей мировой культуры. Именно поэтому историк Льюис Морган (1818-1881) отмечал: «Ключ мировой культуры спрятан в Таримской долине. Когда он будет найден, станут известны и тайны мировой культуры» Согласно археологическим раскопкам, в Таримском бассейне некогда обитали тохары. В Средние века по Таримскому бассейну проходило большинство шёлковых путей. Переселившиеся в 840 году нашей эры из Монголии в Синьцзян восточные уйгуры явились, таким образом, потомками тех, кто восемь тысяч лет тому назад переселился из Таримской долины в Монголию и окрестности Байкала.

Предки уйгуров были привержены шаманизму. Шаманисты верили в природные силы: Солнце, Луну, Небо (голубизну неба), Землю, Воду. Согласно этим верованиям, предки сооружали жилища таким образом, чтобы двери открывались на восход. Тюркские и восточно-уйгурские каганы (Уйгуро-Орхонские каганы) иногда (в особо торжественные обряды, пиршества) сидели лицом на восход (восток) и девять раз кланялись Солнцу. Даже имена Уйгуро-Орхонских каганов напоминают об этих обычаях. Например, Уйгуро-Орхонский каган Чондихан (был у власти с 821 по 824 год) носил титул: «Кун танрида улук болмиш Алии Кучлук билге каган» (Благословленный солнцем могущественный каган).

Основу Уйгурского каганата составляли рода «он уйгуров » и «токкуз уйгуров ». С этого времени племена туров слились в единое целое и стали называться «уйгурами » (VII в, скорее всего).

Читая госпожу Ремилёву «Ойрат-монголы» (2010). в начале книги можно заметить строку: "Зюнгария отчасти была населена "Уйгурами" - народом тюркского, родственного монголам происхождения, принявшим культуру и письменность, не от китайцев, а с запада. (Хара-Даван Э. Чингис-хан как полководец и его наследие, Белград, 1929 . P.S данную книгу, в начале творческого пути читал Л.Н.Гумилёв).

Предки уйгуров до нашей эры жили на территории, ограниченной на востоке Кумулом, на западе Манасом, на юго-западе - Турфаном. Если бы в Джунгарии и долине Тарима в древние времена жили не уйгуры, а какие-либо другие народы, говорящие на ином языке, то не было бы в наименовании озер, гор. рек, местностей, и так далее, уйгурских (тюркских) значений, типа «Барскёль» (Тигровое озеро), «Танритаг», «Алтай» (Золото), «Кум» (Песок), «Он су» (он - по-казахски десять, су - вода), «Сули» (насыщенная водой земля).

В 821 году нашей эры правящий двор династии Тан преподнес в качестве наложницы Танскую принцессу Таи Х\ уйгурскому кагану Кун Танрида болмиш Алп Кучлук Ыіліс. Основываясь па этих обстоятельствах, можно сделать вывод, что Джунгария и Таримская долина уже с то врем и входили в состав Уйгурского каганата. Поэтому Уйгурские каганы держали там многочисленную кавалерию. Во время усиления Уйгурского каганата, когда он принял рамки империи (745--830 годы), в его состав входили современная Монголия и часть Внутренней Монголии, Джунгария, долина Тарима, Ферганская долина, Кыргызстан, долина Или, окрестности Балхаша.

Воспользовавшись тяжелым положением Уйгурского каганата (междоусобицей, стихийными бедствиями), взбунтовавшиеся кыргызы (находившиеся в подчинении Уйгурского каганата), захватили Карабалгасун. Они убили Кара Болука и кагана Кичик Текина. Ставку кагана в Карабалгасуне предали огню. Государственную казну разграбили. Таким образом, насчитывавший в период своего расцвета войсковые соединения в 221 тысячу всадников, Уйгурский каганат в 839 году не смог сдержать тяжелого натиска кыргызов, которое окончилось так трагически. Впоследствии, большая часть восточных уйгуров в 840 году с восточных земель Уйгурского каганата (современная Монголия) переселилась на западные земли каганата (Центральную Азию). Часть уйгуров, бежавшая на запад, под предводительством Пан Текина, обосновалась сначала у Баркёля, а затем в Турфане, Карашахаре, Кучаре. Их численность не превышала 200 тысяч человек, в этот период общая численность Центральноазиатских, в частности, Синьцзянских уйгуров превышала один миллион человек.

*карта Монгольской империи.

К этому времени уйгуры уже утратили бразды величия. Именно уйгуры переводили монгольские тексты на тюркский язык. История знает Тататунга, приближенного Чингис-хана, из средневековых уйгуров Идикутства. По данным из источников, он научил средневековых монголов письму.

*современный рисунок

Карта Чагатайского улуса (Могулистан) XV в. : самый настоящий рассвет карлуков.

ВКонтакте существует три прагматичных сообщества, посвященных уйгурам:

1. BIZ UYGHURLAR МЫ УЙГУРЫ بىز ئۇيغۇرلار
   Спросив у своей знакомой уйгурки из Шымкента: "Почему казахстанские уйгуры обитали в основном возле Алматы?". - Ватан рядом. И ещё добавила, если вернется в Синьцзянь, наврятли сумеет вернуться в Казахстан.

Что необходимо, чтобы за полгода задержать миллион членов одной этнической группы? Огромные ресурсы и сложная организация, но власти Китая не скупятся. Огромная часть уйгурского населения в западном регионе Китая Синьцзян-Уйгурском автномном районе, а также казахи, кыргызы и другие этнические меньшинства, находятся под стражей, дабы пройти через то, что государство называет «преобразованием через образование». Многие десятки тысяч из них были заключены в новые лагеря, контролирующие их мысли, с колючей проволокой, усиленными дверьми и комнатами охраны.

Китайские власти, как правило, сдержанны и уклончивы, а то и откровенно отрицают сами факты, когда встречают сообщения о таких лагерях. Но теперь - поясняет в своей статье на The New York Times специалист по Синьцзяну историк Райан Тум - им придется объяснить свой собственный красноречивый след в качестве доказательства: онлайн-систему публичных торгов, созданную правительством, и приглашающую подрядчиков, чтобы помочь построить и запустить лагеря.

Тум напоминает, как за последнее десятилетие власти Синьцзяна ускорили политику, направленную на изменение привычек уйгуров - даже, по словам государства, их мыслей. Местные органы власти организуют публичные церемонии и подписывают просьбы этнических меньшинств подтвердить свою верность Коммунистической партии Китая; они проводят обязательные курсы переобучения и танцевальных выступлений, потому что многие ученые Ислама запрещают танцы. В некоторых районах органы безопасности регулярно проводят оценку риска, создаваемого жителями: уйгуры получают 10-процентный вычет на их счету только свою этническую принадлежность и получают еще 10 процентов, если они ежедневно молятся.

Уйгуры привыкли жить в угнетенном состоянии, но меры стали драконовскими после прибытия в конце 2016 года нового регионального начальника партии из Тибета (то есть, другого региона с угнетенным меньшинством). С тех пор некоторые местные полицейские говорят, что им с трудом удается выполнить свои новые квоты по задержаниям - в случае одной деревни, это 40 процентов населения.

В новом исследовании Адриана Занза , исследователя Европейской школы культуры и богословия в Корнтале (Германия), были проанализированы правительственные объявления, предлагающие тендеры на различные контракты, касающиеся объектов перевоспитания в более чем 40 населенных пунктах в Синьцзяне, что позволяет увидеть обширные бюрократические, человеческие и финансовые ресурсы, которые государство посвящает этой сети содержания под стражей. В докладе раскрывается стремление государства к созданию лагерей во всех уголках региона с 2016 года, стоимость которых составляет более 680 миллионов юаней (более 107 миллионов долларов).

Приглашение на участие в торгах, как представляется, было опубликовано 27 апреля - знак того, что будет построено больше лагерей. Эти призывы к тендерам относятся к компаундам до 81754 квадратных метров, а некоторые - к кварталам для Народной полиции, полувоенным силам безопасности. Местные органы власти также размещают объявления по набору персонала лагерей с опытом в криминальной психологии или службы в армии и полиции.

Доказательства этих технических деталей неоценимы, особенно учитывая растущие трудности, с которыми сталкиваются исследователи и журналисты, пытающиеся работать в Синьцзяне. Несколько иностранных журналистов подготовили важные статьи, несмотря на полицейские домогательства и короткие аресты; этническим уйгурские репортерам и их семьям приходится гораздо хуже.

Учитывая риски, информация из первых рук от бывших задержанных остается редкой - хотя кое-что начинает появляться.

В феврале один уйгурский студент, обучающийся в США, дал изданию Foreign Policy одно из самых подробных описаний условий содержания, опубликованных до настоящего времени. Он был арестован по возвращении в Китай в прошлом году, а затем содержался в течение 17 дней без какого-либо обвинения. Он описал долгие дни марша в переполненной камере, скандируя лозунги и просматривая пропагандистские видеоролики о якобы незаконной религиозной деятельности. Когда его освободили, охранник предупредил его: «Что бы ты ни говорил или не делал в Северной Америке, твоя семья все еще здесь, и мы тоже».

В прошлом месяце этнический казах описал для Радио Свободная Европа / Радио Свобода свое четырехмесячное пребывание в лагере в северном Синьцзяне. Он встречал заключенных, отбывающих срок до семи лет. Он сказал, что его заставляли изучать, как «хранить в секрете национальные секреты» и «не быть мусульманином». В этих случаях, как и во многих других, задержанных содержали без связи с внешним миром, так что даже их семьи не знали, что происходит с ними.

И теперь эти редкие свидетельства очевидцев подкрепляются, хоть и невольно, самим китайским государством, поскольку оно публично призывает объявляет тендер на строительство еще большего количества лагерей для заключенных.

Многие детали этой тюремной системы скрыты и остаются неизвестными - на самом деле даже конечная цель лагерей не совсем ясна.

Они служат средством для принудительной индоктринации - гражданин Казахстана, навестивший своих родителей в Синьцзяне и попавший в такой лагерь, рассказывает, что им запрещали благодарить Аллаха перед едой, но заставляли восхвалять коммунистическую партию, КНР и китайского лидера Си Цзиньпина. Кроме того, они пели песни, восхваляющие партию, изучали китайский язык и историю, согласно которой среднеазиатские этносы Синьцзяна были отсталыми, прежде чем их «освободили» китайские коммунисты в 1950-х годах.

Некоторые чиновники используют лагеря для предотвращения, а также для блокирования людей, которых они предположительно подозревают в оппозиции китайскому правлению: как минимум в двух местах власти направляют людей в возрасте до 40 лет, утверждая, что эта возрастная группа является «насильственным поколением».

Лагеря также являются орудием наказания и, конечно же, угрозы. Немногие задержанные официально в чем-то обвиняются, еще меньше тех, кто был официально осужден. Некоторым говорят, как долго они будут содержатся; другие просто держатся на неопределенный срок. Эта неопределенность - произвольная логика задержания - внушает страх всему населению.

Райан Тум отмечает, что повсеместное наблюдение было заметно усилено во время его последней поездки в Синьцзян в декабре прошлого года - настолько, что он избегал разговаривать с уйгурами, опасаясь, что простое общение с иностранцем приведет их к отправке в лагерь. Между тем, уйгурские контакты за пределами Китая сравнивают нынешнюю кампанию с «культурной революцией» времен Мао и ее постоянно меняющимися правилами. Они объясняют, что даже если уйгуры в Синьцзяне сегодня захотят полностью подчиниться режиму безопасности, они просто не знают, как это сделать. Раньше присоединение к силовикам (полиции, армии и т.д.) было редким способом обеспечения личной безопасности. Но сейчас не спасает даже это.

Десятки тысяч семей были разлучены; криминализируется вся культура. Некоторые местные чиновники используют угрожающий язык для описания цели задержания, вроде «искоренение опухолей» или распыление химикатов над сельскохозяйственными культурами, чтобы убить «сорняки».

Обозначит одним словом преднамеренное и крупномасштабное жестокое обращение с этнической группой очень сложно: старые термины часто маскируют специфику новых несправедливостей. И даже сравнений между страданиями разных групп по своей сути чревато возможным редукционизмом. Райан Тум, по его словам, готов «отважиться» на такое заявление, чтобы описать тяжелое положение уйгуров, казахов и киргизов сегодня: Синьцзян стал полицейским государством, конкурирующим с Северной Кореей, с формализованным расизмом по модели южноафриканского апартеида. Мы же добавим, что даже «полицейское государство» недостаточно выражает происходящее, поскольку полицейским государством мы можем назвать и другие страны, вроде РФ, с гораздо меньшей (пока что!) системой контроля, чем в коммунистической КНР.

Есть все основания опасаться, что ситуация только ухудшится. В последнее время появилось несколько сообщений об уйгурах, умерших в заключении, - тревожное эхо применения пыток в лагерях перевоспитания в Китае для последователей движения Фалуньгун. Судя по массовому строительству лагерей в Синьцзяне, китайские власти, похоже, не думают, что они приблизились к достижению своей цели.

Как Коммунистическая партия доводит мусульман до суицида.

Преследования уйгурских мусульман в Синьцзян-Уйгурском автономном районе дошли того, что житель города Кашгар, доведенный до отчаяния угрозами помещения в лагерь политического перевоспитания, покончил с собой.

Уйгурский житель Турсун Аблет не смог прочесть наизусть партийным чиновникам текст национального гимна на китайском языке, запомнив слова только на родном уйгурском. После этого ему пригрозили отправить в лагерь политического перевоспитания, где Турсуна бы заставили приобщаться к ценностям коммунизма и вычеркивать из жизни ценности ислама, передает Radio Free Asia.

Не выдержав давления со стороны государственных служб, мужчина повесился в родной деревне.

«Я слышал, что это связано с занятиями, которые он посещал, его что-то задело. Занятия были организованы комитетом по делам семьи для людей, которым необходимо выучить китайский язык, устав компартии и т.п.», – пояснил сотрудник местных органов власти.

Супруга погибшего рассказала, что за день до самоубийства Аблет вернулся с этих самых занятий и с горечью произнес, «что же это за жизнь такая».

«Всю жизнь он трудился разнорабочим, он был очень тихим человеком, заботился о семье», – сказали о погибшем знакомые с ситуацией местные жители.

Коммунисты превратили жизнь целого народа в кромешный ад.

День в лагере начинался еще до рассвета. Сначала Омир Бекали (Omir Bekali) должен был петь китайский гимн. В 7.30 поднимался китайский флаг, после чего его и примерно 1000 других сидельцев собирали в классах, где они разучивали такие красные песни, как «Без Коммунистической партии нет нового », наизусть. Перед приемами пищи всем приказывали кричать хором: «Спасибо, партия! Спасибо, родина! Спасибо, президент Си!», пишет в издании Berlingske Лене Винтер.

Если он пытался ослушаться, его отправляли в изолятор или часами заставляли стоять лицом к стене. Омир Бекали, 42-летний мусульманин из Казахстана, в подробностях рассказал свою историю информационному агентству АР, ставшим едва ли не единственным СМИ в мире, которому удалось сделать так, чтобы назвавший свое имя человек поделился своими впечатлениями о пребывании в лагере политического перевоспитания, которые в прошлом году появились в Синьцзяне в Китае.

Северо-западная провинция, по мнению наблюдателей и групп правозащитников, за последний год превратилась в одно из самых последовательно осуществленных полицейских государств, в открытую тюрьму, где практически никому не удается укрыться от хорошо замаскированной сети высокотехнологичной слежки властей. Если ты сделаешь хоть малейший неверный шаг, следующей остановкой может стать тюрьма или лагерь перевоспитания, в которых сидельцы, если верить рассказам очевидцев, подвергаются идеологической обработке, чтобы быть лояльными по отношению к компартии Китая.

Корреспондент Berlingske сама беседовала с очевидцами, которые все подтверждают, но не осмеливаются выступить открыто, назвать свое имя, или анонимно, потому что они боятся репрессий со стороны китайского режима.

«Мы хотим сказать, что Синьцзян сегодня - самый подавляемый регион в мире, превзошла его только Северная Корея», - говорит Майя Ванг (Maya Wang), старший научный сотрудник в Хьюмэн Райтс Уотч (Human Rights Watch) в Гонконге.

Дикий Запад Китая

В северо-западной провинции Синьцзян в Китае проживают около 10 миллионов уйгуров.

Уйгуры - это национальное, в основном мусульманское меньшинство, которое говорит на тюркском языке. Уйгуры составляют примерно 46% из 21 миллионов жителей Синьцзяна, а китайцы хань составляют 40%. Китайцы хань - преобладающая в Китае этническая группа.

Провинция стратегически важна для китайского режима, потому что является крупнейшим в Китае поставщиком нефти и газа и важным узлом в престижном проекте «Шелковый путь» президента Си Цзиньпина, предполагающем, что новые торговые маршруты и инфраструктура свяжут Китай с остальным миром.
Именно здесь власти начали использовать наиболее продвинутые современные системы слежки, особенно для того, чтобы присматривать за говорящим на тюркском языке мусульманским меньшинством, уйгурами, которых китайский режим рассматривает как питательную почву сепаратизма и исламского терроризма.

Способы слежки многообразны и взаимосвязаны. Human Rights Watch разоблачила тот способ, с помощью которого власти собирают биометрические данные - такие как пробы ДНК, сканирование радужной оболочки лиц, отпечатки пальцев и пробы голоса жителей. Цель - облегчить распознавание людей, когда они идут мимо одной из камер слежения, установленных повсюду, особенно в городах провинции.

Если поднять взор к небу, то ты увидишь там парящих голубей. Но это вовсе не птицы. В последнее время руководство Китая, если верить газете Саут Чайна Морнинг Пост (South China Morning Post), выпустило в небо в Синьцзяне новехоньких роботов-голубей, задача которых - шпионить за людьми на земле. Дроны воспроизводят 90% движений настоящих голубей.

Уйгуры под микроскопом

Сведения собираются под национальными идентификационными номерами, которые должны быть у всех жителей Китая. Но на этом все не останавливается. Под тем же идентификационным номером власти также собирают цифровые следы граждан: их телефонные привычки, потребление ими электричества, данные о покупках и коммуникациях в сети.

Алгоритмы обрабатывают сведения об отдельном человеке с помощью большой компьютерной программы под названием Джойнт Оперейшн Плэтформ (Joint Operation Platform IJOP), и в случае, если поведение человека отклоняется от нормы - например, он забывает оплачивать свой счет за телефон, контактирует с кем-то, живущим за границей или просто общается с подозрительными лицами, полиция получает соответствующие рекомендации.

«Это как сеть слежки, избежать которой не может никто. Уйгуры - просто под микроскопом. Синьцзян уже давно является одним из самых контролируемых мест в мире, но сейчас избежать слежки не удается никому», - говорит Майя Ванг из Human Rights Watch, которая документально подтвердила, как осуществляется сбор данных для слежки.

Власти сочетают новинки со старыми добрыми методами слежки.

В начале 2018 года начались постоянные визиты домой к мусульманским семьям в Синьцзяне. Государственные служащие - чиновники и учителя - посещают дома местных мусульман в деревнях раз в два месяца. Остаются они в том или ином доме в течение минимум пяти дней и собирают сведения о религии и политических взглядах семей. Еще они должны учить семьи говорить по-китайски и петь национальный гимн Китая. Ничто не указывает на то, что от подобных визитов можно отказаться, утверждает Human Rights Watch.

Историк Райан Там (Rian Thum) изучает уйгуров в Синьцзяне уже 20 лет. Он сравнивает развитие ситуации в Синьцзяне с режимом апартеида в Южной Африке, потому что, по его словам, целью интенсивной слежки являются только мусульманские меньшинства провинции. Правозащитные группы подтверждают, что слежка гораздо менее активна в тех районах, где проживают в основном китайцы хань.

«Синьцзян - полицейское государство, организованное по принципу расы. Существует уровень слежки, который соперничает с имеющимся в Северной Корее, но осуществляется она по принципу расы, как когда-то в Южной Африке», - говорит Райан Там, преподаватель Университета Лойолы в Новом Орлеане в США.

Волнения в 2009 году

Для того, чтобы понять, что происходит в Синьцзяне, надо вернуться в 2009 год. Тогда разразились серьезные волнения между уйгурами и китайцами хань, которые сегодня составляют меньше половины населения.

Уйгуры долго чувствовали, что их язык, культура и религия подвергаются угнетению со стороны китайцев хань, многие из которых переехали в провинцию в последние годы. Китайцы же хань в свою очередь считали, что они несут развитие и экономический прогресс на бедную окраину Китая.

В то лето чаша гнева переполнилась, после того, как несколько уйгуров были убиты в другом месте в Китае. На пыльных улицах Урумчи завязались бои, погибло 197 человек, почти 2 000 были ранены.

Когда я несколькими днями позже приехала в провинцию, чтобы освещать беспорядки, население в городе кипело так, как будто крышка скороварки вот-вот слетит. И уйгуры, и китайцы хань попеременно увлекали меня в узкие переулки, где шептали мне в ухо злобные слова, адресованные друг другу, которые не находили пути к иностранным журналистам в той уже тогда плотно контролируемой провинции, где беседы с журналистами были и есть признак подозрительного поведения.

Беспорядки заставили режим Китая усилить меры безопасности, и без того жесткие в Синьцзяне, а после того как настроенные радикально уйгуры-мусульмане осуществили несколько терактов, потребовавших человеческих жертв, в других районах Китая, в 2014 году была начата кампания под названием «Народная война с террором», чтобы искоренить экстремизм.

Новый партийный босс прибыл из Тибета

Кампания получила иное измерение, когда в августе 2016 года к работе приступил новый партийный босс. Чен Квангво (Chen Quanguo) прибыл из другой раздираемой беспорядками китайской провинции, Тибета, где он эффективно ужесточил контроль. Сейчас пришел черед Синьцзяна. Бюджет на меры безопасности был существенно увеличен, повсюду в Синьцзяне стали появляться новые политические лагеря перевоспитания.

Адриан Ценц (Adrian Zenz) изучает этническую политику Китая в Тибете и Синьцзяне в Европейской школе культуры и теологии (European School of Culture and Theology) в Корнтале в Германии: "В марте 2017года Чен Квангво начал на тот момент самую жесткую кампанию против мусульман с ареста сотен тысяч мусульман и направления их в лагеря перевоспитания», - рассказывает Адриан Ценц.

Он собрал доказательства существования лагерей перевоспитания и их размаха, проанализировав и сравнив информацию о вакансиях, бюджетных отчетах и тендерах для лагерей местных властей в Синьцзяне. По его словам, в лагерях, существование которых режим Китая, по данным информационного агентства АР, официально отрицает, сейчас находятся от нескольких сотен тысяч до более миллиона заключенных.

«Ситуация гораздо хуже, чем в течение долгого времени, возможно со времен после «культурной революции» в Китае (1966-1976, прим. Berlingske). Люди просто исчезают, и никто это никак не объясняет. У всех уйгуров, с которыми тебе доводилось беседовать, в лагере перевоспитания есть кто-то из членов семьи или из знакомых. В Синьцзяне еще никогда так не боялись, как сейчас», - говорит Адриан Ценц.

Его задержали дома у родителей

Однажды холодным утром 23 марта Омир Бекали, по информации AP, выехал из своего дома в Казахстане в Синьцзян на работу. По пути он должен был еще навестить своих родителей, один из которых - этнический уйгур, другая - этническая казашка.

Сам Омир Бекали родился в Китае в 1976 году, но в 2006 году перебрался в Казахстан.

Когда он подъехал к одному из многочисленных КПП в провинции, то предъявил свою старую китайскую идентификационную карточку. На следующий день его задержали в родительском доме. Сначала он семь месяцев провел в обычной тюрьме, а потом его перевели в лагерь перевоспитания.

Здесь его держали взаперти в комнате с другими заключенными; и в комнате, и в туалете были установлены камеры слежения. Несколько раз в день он должен был отказываться от своей исламской веры, заниматься самокритикой и благодарить коммунистическую партию Китая.

«Мы против экстремизма, мы против сепаратизма, мы будем бороться с терроризмом», - эти слова он и остальные должны были повторять снова и снова.

Должен любить коммунистическую партию

Историк Райан Там объясняет, что лагеря перевоспитания преследуют цель изменить образ мыслей уйгуров и заставить их полюбить коммунистическую партию. Ставится также цель устранить с улицы молодых мужчин-мусульман - в особенности из-за того, что они могли бы представлять собой потенциальную угрозу стабильности в Синьцзяне.

«Это очень эффективная система, которая делает людей чрезвычайно послушными и имеет устрашающий эффект, потому что все уйгуры знают кого-то, кто исчез в этих лагерях перевоспитания», - говорит Райан Там.
Проведя всего лишь 20 дней в лагере перевоспитания,

Омир был готов к самоубийству

Но неожиданно его выпустили на свободу после в общей сложности восьми месяцев заключения. 4 декабря прошлого года он смог выехать из Китая и вернуться домой, в Казахстан.

Сначала он не хотел, чтобы журналисты из AP рассказали его историю публично. Как и многие другие, он опасался, что его родителей и сестру, оставшихся в Синьцзяне, арестуют. Но весной этого года сначала его сестру, потом отца и, наконец, и мать тоже отправили в лагеря перевоспитания. И тогда Омир Бекали передумал.

«Мне нечего терять», - сказал он корреспондентам AP.

Уйгуры народ достаточно древний. Являются коренным населением Восточного Туркестана, ныне Синьцзян-Уйгурского автономного района Китая. Говорят на своем — уйгурском языке, вероисповедание — ислам суннитского толка. Относится к европеоидам с незначительной монголоидной примесью.

Уйгуры — один из древнейших тюркоязычных народов Центральной Азии с многовековой историей и богатой самобытной культурой, сыгравшей важную роль в ее исторических судьбах.

Родословная этого народа уходит вглубь веков и тысячелетий. Первые упоминания об уйгурах встречаются в древнетюркских надписях, в старинных китайских летописях еще задолго до нашей эры под названием «Ойхорды», «Гунны», «Хуэйгу», «Гавгюй» (БСЭМ, 1956, т.44, с.59).

Предками уйгур были кочевые племена Восточного Туркестана, в III в. до н. э. − III-IV вв. н. э. игравшие важную роль в племенном союзе гуннов. Первые упоминания об уйгурах в письменных источниках относятся к III веку нашей эры.

Расселение в современном мире и численность

Общая численность сейчас приблизительно 10 млн человек. Из них более чем 9 млн проживают в Восточном Туркестане/СУАР, а также в крупных городах восточной части Китая. Небольшой анклав уйгуров численностью около 7 тыс.человек, существует также в провинции Хунань, на юго-востоке КНР, где они проживают уже несколько столетий.

Уйгурская община, за рубежом, общей численностью около 500 тыс., представлена во многих странах, но основная часть проживает в республиках Центральной Азии, численность центральноазиатской общины составляет приблизительно ~ 350 тыс. Из них в Республике Казахстан ~ 250 тыс., в Кыргызской Республике ~ 60 тыс., в Узбекистане ~ 50 тыс., в Туркменистане ~ 3 тыс.

Крупная уйгурская диаспора существует в Турецкой Республике численностью около 40 тыс, а также Королевстве Саудовская Аравия~ 30 тыс. Также уйгурские общины имеются в Пакистане, ОАЭ, Германии, Бельгии, Нидерландах, Великобритании, Швеции, Канаде, США, Японии, Австралии. Уйгурские анклавы можно обнаружить в таких городах мира, как Сидней, Пекин, Шанхай, Мекка, Алматы, Бишкек, Мюнхен.

Похожая публикация: Залабские Славяне

Уйгурским общинам свойственна традиционная самоорганизация в виде малля, во главе которых стоят выборные старшины жигит-беши. Обычно все общины входят в уйгурские общественные организации, объединяющей организацией которых, в свою очередь, является Всемирный уйгурский конгресс.

История

В III-IV вв. Уйгуры входили в объединение, которое в китайских династийных хрониках носило название гаогюй (букв. «высокие телеги»). В V в. в китайских источниках появляется новое название этого союза - теле (тегрег «тележники»). Значительная группа племен теле мигрировала на запад, в степи Казахстана и Юго-Восточной Европы. Оставшиеся в центральноазиатских степях были подчинены тюрками и вошли в состав их государства.

Основные земли теле были тогда в Джунгарии и Семиречье. Но в 605 г., после предательского избиения западнотюркским Чурын-каганом нескольких сот вождей теле, предводитель уйгуров увел племена в Хангайские горы, где они создали обособленную группу, названную китайскими историографами «девятью племенами» (токуз-огузами).

С 630 г., после падения первого Тюркского каганата, токуз-огузы выступают как значительная политическая сила, лидерство внутри которой утвердилось за десятью племенами уйгуров во главе с родом Яглакар. В V-VIII вв. уйгуры входили в состав каганата жужаней и затем Тюркского каганата.

Процесс этнической консолидации уйгуров завершился в VIII в. после распада Тюркского каганата и образования Уйгурского раннефеодального государства (Уйгурский каганат) на р. Орхон. Во главе каганата стояли каганы из уйгурского рода яглакар (кит. Yao-luo-ko;745-795). Именно в этот момент официальной религией было признано манихейство. В 795 к власти пришло племя эдизов (795-840), которое также приняло название яглакар.

Гумилев считает этот эпизод приходом к власти манихейской теократии: …в 795 г. на престол был возведён приёмный сын одного из вельмож Кутлуг, на условиях ограничения власти.

Похожая публикация: Армения. 1800–1300 лет до нашей эры

«Вельможи, чиновники и прочие доложили: „Ты, небесный царь, сиди спустя рукава на драгоценном престоле, а помощника должен получить обладающего способностями управления мерой с море и гору: …законы и повеления должны быть даны: должно надеяться на небесную милость и благосклонность». Иными словами, у хана были отняты исполнительская и судебная власть, а политика взята под контроль небесной милости», то есть манихеев. Союз племен превратился в теократию.

В 840 году власть в каганате на 7 лет вернулась к племени Яглакар. В 840-е годы вследствие сложных внутриполитических и экономических причин, а также внешнего нашествия древних кыргызов государство уйгуров распалось.

Деление ранее единого

Часть уйгуров переселилась в Восточный Туркестан и западную часть Ганьсу, где были созданы три независимых государства - с центрами в Ганьсу около современного города Чжанъе, в Турфанском оазисе и Кашгаре.

Караханидское государство в Кашгаре и Уйгурское государство турфанских идыкутов Кочов Турфане просуществовали более 400 лет.

Здесь уйгуры постепенно ассимилировали местное, преимущественно ирано-итохароязычное население, передав ему свой язык и культуру и, в свою очередь, переняв традиции оазисного земледелия и некоторые виды ремёсел. В этот период среди уйгуров Турфана, Комула, религией которых был манихейство и шаманизм, распространились буддизм, затем и христианство (несторианство). В этот же исторический период, начиная с X века, среди уйгуров Кашгара, Яркенда, Хотана распространяется ислам, к XVI в. вытеснивший другие религии на всей территории Восточного Туркестана.

С принятием ислама арабской графикой было вытеснено староуйгурское письмо.

К этому времени относится формирование современного уйгурского этноса с новоуйгурским языком. Политико-административная разобщённость в период 15-16 вв. а также ряд других причин привели к тому, что этноним «уйгур» стал мало употребляться, и был вскоре вытеснен религиозным самосознанием. Уйгуры именовали себя прежде всего «мусульманами», а также по региону происхождения - кашкарлык (кашгарец), хотанлык (хотанец) и др. или по роду занятия - таранчи (земледелец).

Похожая публикация: Литва и Литвины

В XVII-XVIII вв. в Восточном Туркестане существовало государство уйгуров, которое в 1760 г. было захвачено маньчжурскими правителями Китая. Национальное угнетение и жестокая эксплуатация вызывали многочисленные восстания уйгуров против маньчжуро-цинских, а позднее гоминьдановских поработителей. В 1921 году на съезде представителей уйгуров в Ташкенте древнее самоназвание «уйгур» было восстановлено как общенациональное.

С уничтожением последней уйгурской государственности, в 1949 году, и с образованием в 1955 г. Синьцзянь-Уйгурского автономного района, властями КНР проводится целенаправленная политика по ассимиляции уйгуров, прежде всего путем массового переселения в СУАР этнических ханьцев и искусственным ограничением рождаемости коренного уйгурского населения.

В целом, достижения в области просвещения и здравоохранения, развития культуры, осложнены демографической, этнической и религиозной политикой китайского правительства. Большой проблемой является нарастание в среде уйгуров исламского экстремизма и жестокость репрессий со стороны государства. Не любят уйгур не только в Китае, в Казахстане коренное население их также не долюбливает.