Макс Жако́б (фр. Max Jacob, 12 июля 1876, Кемпер, Финистер - 5 марта 1944, лагерь Дранси, Сена-Сен-Дени) - французский поэт и художник. Кавалер Ордена почётного легиона (1932).

Из семьи немецких евреев, в 1825 переселившихся из Саарбрюккена в Бретань. В 1890-1891 проходил в Париже курс лечения у Шарко. С 1894 жил в Париже, изучал право; с декабря 1898 публиковался как художественный критик под псевдонимом Леон Давид. В 1901 познакомился с Пикассо (после выставки в галерее Амбруаза Воллара, которую Жакоб оценил очень высоко); некоторое время проживал с ним вместе в комнате на бульваре Вольтера. Возможно, именно Жакоб окрестил дом № 13 по улице Равиньян (Монмартр), куда Пикассо перебрался в 1904 г., Бато-Лавуаром. В 1904 благодаря Пикассо познакомился с Аполлинером, затем с Модильяни , Браком , Дереном , Руссо и др. Проявлял большой интерес к хиромантии и астрологии, увлекался Каббалой. В тот период Жакобу был свойственен чрезвычайно эксцентричный стиль поведения и оригинальный внешний облик; афишируя свою склонность к представителям собственного пола, он в то же время мучительно переживал её.

22 сентября 1909 года с Максом Жакобом произошло мистическое событие, много лет спустя описанное им в «Рассказе о моём обращении» (1939): вернувшись из Национальной библиотеки в свою бедную квартиру в доме № 7 по улице Равиньян, он узрел на фоне красных обоев стены Ангела, облаченного в жёлтый шёлковый наряд со светло-голубой отделкой; Жакоб пал на колени, глаза его наполнились слезами: он испытал мистическое озарение. Однако Святое Крещение Жакоб принял значительно позже, 18 февраля 1915 года; крестным отцом его стал Пикассо.

В 1920 г. попал под автомобиль на площади Пигаль; поведал об обстоятельствах своего нелёгкого выздоровления в книге «Король Беотии» (1921).В 1921-1928 и 1936-1944 жил в бенедиктинском монастыре Сен-Бенуа-сюр-Луар. В 1925-1926 годах путешествовал по Италии и Испании. Первая выставка гуашей Жакоба состоялась в галерее Бернхейма в марте 1926 года.

В период оккупации был вынужден носить жёлтую звезду и чрезвычайно болезненно переживал это обстоятельство. В 1942-1943 годах брат и сестра Жакоба погибли в нацистских концлагерях. 24 февраля 1944 был как еврей и гомосексуал арестован гестапо, отправлен в тюрьму Орлеана, затем в лагерь Дранси, где через несколько дней умер от бронхопневмонии. В 1949 прах Макса Жакоба был перенесен на кладбище в Сен-Бенуа-сюр-Луар, в 1960 он официально причислен к поэтам, погибшим за Францию; его имя начертано на мемориальной доске павшим в 1939-1945 гг. писателям в парижском Пантеоне.

Начинал с книг для детей («История короля Кабула», 1903), неоднократно обращался к бретонскому фольклору. Поэзия Жакоба, полная гротеска и словесного розыгрыша, близка к

Часто на исходе дня можно было видеть красавчика Амедео вместе с красивой женщиной на площади Тертр в кафе мамаши Катрин или в баре Фовера, что на улице Аббатис. Он никогда не присутствует на сборищах у Пикассо в «Плавучей прачечной», но некоторых из тех, кто там бывает, посещает охотно и весьма с ними близок, прежде всего с жизнерадостным, благородным, образованным и блестящим Максом Жакобом, к которому часто приходит в гости в его маленькую темную комнатку в бельэтаже дома 7 на улице Равиньян. Макс всегда в курсе всего, что творится в квартале. Он художественный критик, художник, клоун, уютная кумушка и карточная гадалка, он читает будущее по руке и составляет гороскопы. Но прежде всего он - поэт.

Вот Париж-барыга у ворот
Набережной всех туманов ждет, когда же
Мыслящее море принесет
Снопик белой пены на продажу.

Он родился, как и Амедео, 12 июля, но на восемь лет раньше, в 1876 году, в доме на одной из набережных Одера в Кемпере, что в департаменте Финистер, в семье мужского портного Лазаря Жакоба. Последний появился на свет там же у четы эмигрантов из Пруссии, получивших французское подданство в 1873 году после ревностной и беспорочной воинской службы отца, принимавшего участие во Франко-прусской войне на стороне новообретен-ной родины. Мать Макса Пруденция Давид держала в Кемпере магазин бретонских древностей и курьезных поделок. Ее сын после блестяще законченного школьного курса (несколько почетных премий в Кемперском лицее, официальная поощрительная грамота по философии на Общем городском конкурсе) записался в Колониальную школу, из которой ушел на факультет права Парижского университета и в 1898 году стал лиценциатом. Из мест, где прошло его детство, Макс вынес неугасимую любовь к морю и некоторую склонность к таинственному и сверхъестественному. В Париже среди людей искусства он оттачивает свои творческие способности и совершенствует «поэтическую душу», как скажет потом Шарль Трене, вместе с которым он создаст «Королевскую польку». В двадцать два года он публикует в «Монитёр дез Ар» свою первую статью о бельгийском живописце Джеймсе Энсоре, подписав ее в память о деде псевдонимом Леон Давид. В июне 1901 года, когда Амбруаз Воллар устраивает выставку Пикассо, он завязывает знакомство с ним, которое обернется глубокой непреходящей привязанностью. «Пикассо мой друг вот уже шестнадцать лет, - скажет он впоследствии. - Мы равно презираем друг друга и сделали друг другу столько же зла, сколько добра, но без него моя жизнь не полна».

До нынешних дней дошло несколько описаний Макса Жакоба, кое в чем противоречащих друг другу.

Познакомившийся с ним в 1918 году молодой поэт Жорж Габори позже расскажет, что запомнил его как «маленького щуплого человечка с большой лысой головой и очень выразительными голубыми глазами, с коротенькими толстыми поросшими густоватым ворсом ручками, но с тонкими пальцами, загнутыми кверху на концах, - жизнерадостного, улыбчивого, говорливого, притом его чрезмерно грассирующий звонкий голос очень приятного тембра был поставлен, как у профессионального актера, что-то декламирующего на представлении: дикция поражала изысканной выверенностью, несмотря на легкую шепелявость от какого-то непорядка с зубами».

В тридцатых годах Гертруда Стайн, перевоплотившись в свою верную секретаршу и возлюбленную, написала от ее имени «Автобиографию Алисы Токлас» и, пользуясь случаем, поделилась кое-чем из своих первых парижских впечатлений и воспоминаний. Под ее пером Макс Жакоб предстает грязным, беспорядочно живущим человечком, который разгуливал в отслуживших свой срок одеждах и забывал как следует умыться. Одним словом, не нравился Макс Жакоб Гертруде Стайн.

А вот Фернанде Оливье он нравился. И даже весьма:

«Я раз сто с неизменным удовольствием наблюдала, как он подражает голоногим танцовщицам. Закатав до колен штаны на волосатых ногах, без пиджака, в одной рубахе с распахнутым воротом, из которого виднелась грудь, густо, как войлоком, заросшая черным вьющимся волосом, почти совсем лысый, в очках с толстыми стеклами, он танцевал, стараясь выглядеть грациозным, что вызывало у присутствующих неудержимый смех, поскольку шарж поражал нежданным совершенством».

Как бы то ни было, Амедео его очень любил. Ценил его изощренную чувствительность, неизменно хорошее настроение и потрясающие, совершенно энциклопедические познания во всем, что относилось к искусству. Он любил его стихи и гуаши, маленькие стихотворения в прозе и рифмованные безделки, высоко ставил его фантазию и меткость в подражаниях куплетам кафешантанных франтов и франтих:

Ах, Пандора-проказница,
Не говори: «Мне без разницы,
Любишь меня или нет»;
Вот тебе мой ответ:
Знай, я готов на все страшное,
Я всех богов бесшабашнее!
А значит, дури не дури -
Я буду не вне, а внутри.

Когда Макс не вынашивает замысел нового розыгрыша, то изучает оккультные практики, вопрошает звезды, мешая при этом живопись с поэзией, религию с фарсом, или же страстно вгрызается в труды по эзотерике. Поэтическая и алхимическая сторона его увлечений сближает его с Амедео, пробуждая в последнем дремлющие склонности к магии и оккультизму, дававшие о себе знать еще в Ливорно и Венеции. Вместе они примутся копаться в священных текстах, разбираясь в истоках иудейской культуры. От своего деда Исаака Амедео Модильяни получил некоторые первоначальные представления о загадках Торы, от Евгении - светскую манеру отношения к традициям иудаизма, от тетки Лауры - огромный интерес к философским текстам. Остальное довершили случай и люди, с которыми он сводил Модильяни. В некоторых рисунках, коими они обменивались с Максом Жакобом, можно отыскать каббалистические символы, цифры, знаки, имеющие отношение к иудаистским эзотерическим учениям: например, в женском портрете, написанном на обороте календаря 1908 года, но датированном 1915-м и притом навеянном карточной фигурой из колоды «таро», женщина изображена в короне из цифр, где повторение шестерки имеет, насколько мы понимаем, какой-то астрологический смысл; в портрете Макса Жакоба с посвящением: «Моему брату, с большой нежностью, в ночь на 7 марта, луна в первой четверти, Модильяни»; еще в одном рисунке китайской тушью на бумаге - портрете то ли Андре Сальмона, то ли Гийома Аполлинера, названном «Торс атлета»: там Амедео черными чернилами записывает пророчество Нострадамуса, начинающееся стихом: «Молодой лев одолеет старого...»

На обороте рисунка, находящегося в блокноте для зарисовок из «коллекции Поля Александра» и датированного 1907 годом, Амедео оставил надпись: «То, что я ищу, - это отнюдь не реальность, но и к ирреальному оно тоже никак не относится, скорее к Бессознательному, к тайне Инстинкта, обусловленного этническими свойствами», утверждая таким образом, что, выходя за пределы, диктуемые обычным жизнеподобием, он пытается воспроизвести не что иное, как душу своих моделей. Что Модильяни искал именно «способ выразить их глубинное "Я"», подтвердит впоследствии его меценат и друг Поль Александр.

На обороте еще одного наброска, выполненного в 1913 году на листе бумаги, разграфленном в клетку и предназначавшемся для последующей работы над скульптурой, Амедео напишет:

Подобно тому, как змея
Выскальзывает из своей шкуры,
Ты освободишься
От греховности. (Hg) Равновесие
Как результат противоположных излишеств. △
Человек, рассматриваемый
В трех аспектах ✡
Август! - 1913

«Читая книги Макса Жакоба, - пишет Жанна Модильяни, - я отдавала себе отчет в том, что его фантазию будили и подстегивали религиозные сюжеты и в таком "чистилище" писатель пробуждался к христианству, а у художника укреплялась связь с иудейской традицией». И действительно, 22 сентября 1909 года, вернувшись в четыре часа дня к себе домой на улицу Равиньян, Макс Жакоб вдруг увидел, как на стене комнаты проявился лик Христа. От впал в религиозный экстаз и тотчас обратился к христианству. Будучи выходцем из еврейской семьи, чуждой ревностного иудаизма и даже скорее склонной к агностицизму, Макс практически не слышал в детстве разговоров о религии, а потому авторы некоторых воспоминаний, затрагивая эту тему, предполагали, что в происшествии более повинны голод, алкоголь и эфир, коим поэт злоупотреблял, чтобы обмануть тот же голод или унять зубную боль, нежели истинное метафизическое воспарение.

Второе явление - на этот раз Непорочной Девы - случилось 17 декабря 1914 года и окончательно подвигло его к католицизму. В то время он жил уже в бельэтаже дома номер 17 по улице Габриэль, куда переехал в 1913-м. 18 февраля 1915 года он принял крещение в часовне церкви Сионской Богоматери, что на улице Нотр-Дам-де-Шан, взяв себе имя Киприан. Таким образом, отныне его величали Киприан Макс Жакоб, а роль крестного отца в этой церемонии исполнил его всегдашний друг Пикассо. Что до Амедео, он, хоть порой и любил представляться иудеем, на самом деле так никогда и не сделается истинным верующим. «Я-то узнал, что он еврей, только после его смерти», - признается его друг Джино Северини.

"Экстазы, угрызения совести, видения, стихи и размышления крещеного еврея."

"Моя жизнь – танго,
Моё сердце – мелодрама".
Макс Жакоб

Его предки, немецкие евреи, проживали в Пруссии. Они довольно успешно занимались сельским хозяйством, но война 1812 года разорила семью и вынудила покинуть обжитые места.

Отец Макса был человеком довольно состоятельным. Он владел двумя магазинами и торговал одеждой. Ещё, как в известном анекдоте, он "немного шил". Очевидно, в силу этого один из авторов посвященных Жакобу статей полунасмешливо именует его отца "портняжкой".

Макс Жакоб на бульваре Монпарнас. Фото Жан Кокто, 1916, NYT Opinionator

Родовая фамилия Макса Жакоба - Александр. С целью ассимиляции отец будущего писателя поменял фамилию на Жакоб. Эта фамилия, по его мнению, лучше соответствовала французским реалиям.

В подростковом возрасте у Макса Жакоба были какие-то проблемы с "нервами". В 1890-91 г.г. он лечился у Шарко (Шарко Жан-Мартен, известный французский психоневролог - В.Д.). Впрочем, несмотря "на нервы" особых сложностей с учебой у Жакоба не было. Школьная программа давалась ему легко.

В школе Жакоб увлекся философией. И даже получил премию за сочинение, имеющее отношение к этой многотрудной и требующей особых изысков ума науке.

Макс Жакоб. Автопортрет.

Он где-то учился. Впрочем, не слишком долго. Часто менял места работы, профессию. Был, если верить изданной в 30-х годах Литературной энциклопедии, приказчиком, столярным подмастерьем, уличным фокусником, репортером. Автор посвященного Максу Жакобу раздела именует его "типичным представителем деклассирующегося мещанства". В духе времени, так сказать.

Жакоб недурно рисовал. И считал себя компетентным в вопросах живописи. Он взял себе псевдонимом Леон Давид. И начал писать критические статьи.

Париж тогда, как и сейчас, впрочем, был Меккой для художников самого разного толка и всевозможных направлений. Так что недостатка в темах начинающий критик не испытывал.

Посещая выставочные галереи, Макс Жакоб познакомился с не слишком известным в ту пору художником Пабло Пикассо. Они поселились вместе в квартире, точнее, в комнате на бульваре Вольтер. Теснота наложила свой отпечаток на работу будущих корифеев. Они работали посменно. Пикассо рисовал днем. Жакоб, он, судя по всему, был совой, писал статьи и занимался живописью ночью.

Пабло Пикассо. Портрет Макса Жакоба

Денег на жизнь не хватало. И Макс Жакоб совмещал творческую работу с трудовой деятельностью. Он что-то преподавал, служил в какой-то адвокатской конторе.

Пикассо с высоты своего дарования не видел в Жакобе большого художника. Зато высоко ценил его как литератора.

Искусствоведы считают, что Жакоб оказал заметное влияние на творчество Пикассо. И своей эрудицией, и склонностью к находящимся на гране абсурда фантазиям.

Помимо творческого соприкосновения, Пабло Пикассо и Макс Жакоб оказывали друг другу услуги сугубо личного свойства. Жакоб был свидетелем на одной из свадеб Пикассо. У Пикассо их было несколько.

Когда в 1915 году Макс Жакоб принял католичество, Пабло Пикассо стал его крестным отцом. Их дружба длилась свыше тридцати лет.Её финал оказался трагическим.

Пабло Пикассо, "Три музыканта".
На картине изображены три друга: сам Пикассо в образе Арлекина,
поэт Аполлинер в образе Пьерро и Макс Жакоб - в образе монаха. 1921г.
Великий художник в личностном плане был человеком сложным и далеко не однозначным. Порою - попросту непорядочным.

Во время оккупации Франции немцы арестовали Макса Жакоба и поместили его в концентрационный лагерь. Пикассо, как утверждают, мог помочь ему. Но ничего не сделал для этого.

Габриель Агийон, режиссер посвященного Жакобу фильма "Господин Макс", в одном из интервью говорит об этом более чем определенно:

"Он (Пикассо - В.Д.) относился к Жакобу так же, как к своим женщинам и детям. Это был человек, чей гений был соразмерен с его эго. Он использовал Жакоба и выбросил его, как грязный носок.

Несколько позднее Жакоб подружился с Модильяни. Кисти Модильяни принадлежит наиболее известный портрет Жакоба.

Судя по воспоминаниям более или менее знавших Макса Жакоба людей, он был человеком своеобразным. Любителем мистификаций, фантазером, выдумщиком. Даже в кругу экстравагантных, склонных к эпатажу представителей парижской богемы, Макс Жакоб выделялся своей непохожестью. И в литературе. И в жизни.

Выдумки Жакоба накладывали отпечаток не только на его произведения, но и на его поведение, на весь облик.

И все это складывалось воедино в каком-то причудливом калейдоскопе. В каком-то не то карнавале, не то балагане. Из-за чего нельзя было понять с определенностью, где автор отражался в своих героях. И где герои выступали вместо автора.

Модильяни. Портрет Макса Жакоба.

По словам издателя Клода Мишеля Клуни, Жакоб был похож "на шарик ртути, который ничто не может остановить, кроме заботы о совершенстве текстов".
"У Макса, - вспоминал композитор и пианист Ф.Пуленк, - была привычка буквально оглушать собеседника комплиментами, которыми он сыпал крайне неосмотрительно, думая при этом совсем о другом" .

Жил Макс Жакоб неустроенно. Быт мало занимал его.

Ф.Пуленк, посетивший Жакоба в 1917 году, писал:

"Макс Жакоб жил на Монмартре на улице Габриель в двух шагах от Сакре-Кёр в типичном для этого места ветхом доме. Он занимал большую, довольно темную, комнату на первом этаже. В центре ее стоял зеркальный шкаф без задней стенки, сквозь него проходили как в дверь. Это давало Максу возможность шутливо говорить: "Здесь моя гостиная, а там у меня - спальня".

Во французской литературно-художественной и артистической среде отказ евреев от веры отцов не был чем-то из ряда вон выходящим. Всё дело в мотивах. Кто-то делал это из житейских соображений. Кто-то из идейно-нравственных.

У Макса Жакоба, судя по всему, возникли проблемы с психикой.

В 1909 году Жакоб увидел изображение Христа на стене своей комнаты. Оно появилось внезапно и оставалось там какое-то время. "Господин Макс" расценил это, как особый знак. Как знамение.

Он много размышлял об этом. Искал какой-то скрытый, к чему-то обязывающий смысл. Какое-то таинственное не понятное ему в полной мере значение. В, конце концов, Жакоб решил, что он должен принять католичество.

В день принятия столь ответственного решения, Макс Жакоб вновь увидел Иисуса. Это произошло в кинотеатре, во время просмотра кинофильма.

Жакобу долго не верили. К его рассказам о таинственных видениях относились, как к розыгрышам, до которых Макс Жакоб был охоч. Расценивали, как очередную мистификацию.

Когда же Жакоб действительно был крещен в одном из французских монастырей, его обращение в католичество возмутило многих из его окружения, было расценено чуть ли не как провокация.

Видения продолжали посещать Макса Жакоба. Причем, судя по письмам к друзьям, они были "ужасающими" и чрезвычайно его травмировали.

Монастырь Сан-Бенуа-сюр-Луар.
Барельеф на капители – Ангел и Дьявол делят душу человека
В 1921 году Жакоб покинул Париж и поселился в полуразвалившемся бенедиктинском монастыре Сан-Бенуа-сюр-Луар. Он вел затворническую жизнь. Ежедневно причащался, предавался молитвенным размышлениям. Друзья получали от него письма религиозного содержания. Он не то поучал, не то искал помощи и совета.

Нельзя однозначно сказать, что с психопатологической точки зрения, представляли собою "видения" Макса Жакоба. Скорее всего, речь шла о каких-то нарушениях восприятия. Возможно, о зрительных галлюцинациях. Возможно, об иллюзиях. Тоже зрительных. Возможно, ещё о чем-то.

Из-за отсутствия сколько-нибудь значимых для диагностики подробностей судить об этом трудно.

Важнее другое. "Видения", судя по всему, были лишь наиболее яркой, бросающейся в глаза частью всего комплекса психических расстройств. Кардинальная смена образа жизни.

Уход в монастырь, ежедневные причащения, молитвенные размышления, свидетельствовали в пользу каких-то других более глубоких, травмирующих психику Жакоба переживаний. "Видения" лишь утверждали в чём-то. Что-то подчеркивали.

И обращение в католичество, и уединенная жизнь за стенами монастыря дают основание предполагать, что Жакоб искал в новой вере опоры. Видел в ней единственно возможный источник спасения. И способ, тоже единственный, избавления от всего, что его мучило и не давало жить прежней жизнью.

Первое пребывание Макса Жакоба в монастыре длилось семь лет (с 1921 по 1928) год. Второй раз он приехал в монастырь в 1936 году. И находился там вплоть до ареста в 1944 году.

По сути, до самой смерти.

Можно предположить, что пресловутые "видения" Макса Жакоба, его затворничество не возникли на пустом месте. Они были, скорее всего, очередным, этапом болезни. Её продолжением.

Кадр из фильма "Господин Макс"

Основанием для такого предположения служат и "нервные" расстройства в юношеском возрасте. И обращающее на себя внимание личностное своеобразие. Особенности поведения. Да и само творчество - с элементами разорванности, с бросающейся в глаза нестыковкой сюжетных компонентов, с переплетением реалий и вымысла.

Такое бывает при ряде психических расстройств. И талант писателя здесь ничего не меняет. Не исключает самой болезни, и не говорит, по крайней мере, однозначно, в её пользу.

Макс Жакоб, несмотря на болезнь, не оставлял творчества. Писал стихи и прозу. Было несколько выставок его картин, в основном акварелей. Выходили книги. Жакоб читал свои стихи и поэмы со сцены театра "Ноктамбюль".

Официальная Франция признала Макса Жакоба и высоко оценила. В 1933 году он стал кавалером ордена Почетного Легиона.

Поражение Франции в войне с Германией и её оккупация сыграли трагическую роль в судьбе многих тысяч французских евреев. Семья Макса Жакоба была в их числе. Брат и сестра Жакоба погибли в Освенциме.

Сам Макс Жакоб вплоть до ареста 24 февраля 1944 года жил в монастыре Сен-Бенуа-сюр-Луар. Какое-то время после ареста Жакоб находился в тюрьме города Орлеана.

Пересылочный пункт в Дранси - последнее обиталище еврея, не желавшего быть евреем.

Затем его отправили в Дранси - предместье Парижа, квартал трущоб. Немцы превратили его в гетто. Это был пересылочный пункт. Здесь заключенных сортировали перед отправкой в Освенцим. Чаша сия миновала Жакоба.

В одном из своих стихотворений Жакоб писал:

Коль выбирать, в какой же стороне
Какие травы станут мне постелью,
В какой земле под бархатистой елью,
Под белым камнем лечь придется мне, -
Вот здесь, в Провансе. А пока средь скал,
Средь веток земляничника и мирта,
Я подожду, покуда Ангел мира
Свой отворит серебряный портал.
(Перевод с французского Аллы Смирновой. Спб, ИНАПРЕСС, 1995)

Судьба распорядилась по-другому. Макс Жакоб умер 5 марта 1944 года в лагере Дранси от пневмонии. Смерть избавила его от ужасов газовых камер и крематория.

Сохранилось несколько рисунков, созданных Жакобом в лагере. На них бараки. Исполненные страдания лица заключенных. И тупые надменные физиономии надсмотрщиков.

В 1949 году прах Макса Жакоба был перенесен на монастырское кладбище в Сан-Бенуа-сюр-Луар.

В 1960 году Жакоб был официально причислен к поэтам, погибшим за Францию.

Справедливо полагают, что творчество Макса Жакоба в полной мере понятно лишь тем, кто хорошо владеет французским языком. Переводчикам его тексты трудно доступны из-за многочисленных почти неуловимых нюансов. Из-за отсутствия сюжета в его традиционном понимании. Из-за переплетения фантастического гротеска и реальности. Из-за насыщенности неясными, построенными на аллитерациях и каламбурах, временами переходящих в бессмыслицу, образах. Из-за экстравагантной ритмики.

Жакоб был автором своеобразных по жанру романов, где проза шла вперемешку с рифмованными строфами, фантастика переплеталась с гротескно изображенной реальностью, ирония с грустью.

Жан Кокто. Эскиз мемориальной доски
в память Макса Жакоба.

Книгу Макса Жакоба "Рожок игральных костей" (1917) справедливо считают одним из трёх шедевров французских стихотворений в прозе.

Два других - это "Парижский сплин" Бодлера и "Сезон в аду" Рембо.

Жакоб причислен к сонму наиболее ярких писателей-модернистов Франции. Его влияние, так или иначе, ощутили на себе видные представители мирового искусства.

Макс Жакоб был одним из вдохновителей кубизма в живописи и поборником пресловутой бесфабульной "кубистической поэзии". Своим лидером Макса Жакоба считали дадаисты и сюрреалисты.

Одно из наиболее ярких произведений Макса Жакоба - "Defense de Tartuffe" ("Оправдание Тартюфа") имеет многозначительный подзаголовок - "Экстазы, угрызения совести, видения, молитвы, стихи и размышления крещеного еврея" .

Уход от веры отцов нелегко дался Жакобу. Он усилил душевный надлом. Травмировал и без того расстроенную психику.

Жакоб пытался как-то примирить иудаизм и христианство. И в целом, и в самом себе. Несмотря на мучительные переживания, он так и не смог определиться в полной мере.

Концентрационный лагерь и желтая звезда на груди - ужасные реалии последних дней Макса Жакоба, всё расставили по своим местам.

Ни его крещение, ни слезы настоятеля монастыря, умолявшего немцев оставить в покое ведшего праведный образ жизни постояльца, ни мировая известность писателя, не могли повлиять на ход событий.

Макс Жакоб умер с желтой звездой на груди.

Как еврей. Как миллионы других евреев.

Эти реалии пересилили и тяжелые раздумья Жакоба, и обостренные метания его больной души.

© Валентин Домиль (Акко)

Публикуется по тексту

Макс Жакоб

"Моя жизнь – танго,
Моё сердце – мелодрама".
Макс Жакоб

Французский писатель и художник Макс Жакоб родился 11 июля 1876 года в небольшом бретонском городке Кемпер.

Его предки, немецкие евреи, проживали в Пруссии. Они довольно успешно занимались сельским хозяйством, но война 1812 года разорила семью и вынудила покинуть обжитые места.

Отец Макса был человеком довольно состоятельным. Он владел двумя магазинами и торговал одеждой. Ещё, как в известном анекдоте, он "немного шил". Очевидно, в силу этого один из авторов посвященных Жакобу статей полунасмешливо именует его отца "портняжкой".

Родовая фамилия Макса Жакоба - Александр. С целью ассимиляции отец будущего писателя поменял фамилию на Жакоб. Эта фамилия, по его мнению, лучше соответствовала французским реалиям.

В подростковом возрасте у Макса Жакоба были какие-то проблемы с "нервами". В 1890-91 г.г. он лечился у Шарко (Жан-Мартен Шарко , (фр. Jean-Martin Charcot; 1825-1893) - французский врач-психиатр, учитель Зигмунда Фрейда-Википедия). Впрочем, несмотря "на нервы" особых сложностей с учебой у Жакоба не было. Школьная программа давалась ему легко.

В школе Жакоб увлекся философией. И даже получил премию за сочинение, имеющее отношение к этой многотрудной и требующей особых изысков ума науке.

Макс Жакоб. Автопортрет.

В 1897 году Макс Жакоб оставил родные пенаты и перебрался в Париж.

Он где-то учился. Впрочем, не слишком долго. Часто менял места работы, профессию. Был, если верить изданной в 30-х годах Литературной энциклопедии, приказчиком, столярным подмастерьем, уличным фокусником, репортером. Автор посвященного Максу Жакобу раздела именует его "типичным представителем деклассирующегося мещанства". В духе времени, так сказать.

Жакоб недурно рисовал. И считал себя компетентным в вопросах живописи. Он взял себе псевдонимом Леон Давид. И начал писать критические статьи.

Париж тогда, как и сейчас, впрочем, был Меккой для художников самого разного толка и всевозможных направлений. Так что недостатка в темах начинающий критик не испытывал.

Посещая выставочные галереи, Макс Жакоб познакомился с не слишком известным в ту пору художником Пабло Пикассо. Они поселились вместе в квартире, точнее, в комнате на бульваре Вольтер. Теснота наложила свой отпечаток на работу будущих корифеев. Они работали посменно. Пикассо рисовал днем. Жакоб, он, судя по всему, был совой, писал статьи и занимался живописью ночью.

Важнее другое. "Видения", судя по всему, были лишь наиболее яркой, бросающейся в глаза частью всего комплекса психических расстройств. Кардинальная смена образа жизни.

Уход в монастырь, ежедневные причащения, молитвенные размышления, свидетельствовали в пользу каких-то других более глубоких, травмирующих психику Жакоба переживаний. "Видения" лишь утверждали в чём-то. Что-то подчеркивали.

И обращение в католичество, и уединенная жизнь за стенами монастыря дают основание предполагать, что Жакоб искал в новой вере опоры. Видел в ней единственно возможный источник спасения. И способ, тоже единственный, избавления от всего, что его мучило и не давало жить прежней жизнью.

Поражение Франции в войне с Германией и её оккупация сыграли трагическую роль в судьбе многих тысяч французских евреев. Семья Макса Жакоба была в их числе. Брат и сестра Жакоба погибли в Освенциме.

Сам Макс Жакоб вплоть до ареста 24 февраля 1944 года жил в монастыре Сен-Бенуа-сюр-Луар. Какое-то время после ареста Жакоб находился в тюрьме города Орлеана.

Судьба распорядилась по-другому. Макс Жакоб умер 5 марта 1944 года в лагере Дранси от пневмонии. Смерть избавила его от ужасов газовых камер и крематория.

Сохранилось несколько рисунков, созданных Жакобом в лагере. На них бараки. Исполненные страдания лица заключенных. И тупые надменные физиономии надсмотрщиков.

В 1949 году прах Макса Жакоба был перенесен на монастырское кладбище в Сан-Бенуа-сюр-Луар.

В 1960 году Жакоб был официально причислен к поэтам, погибшим за Францию.

Справедливо полагают, что творчество Макса Жакоба в полной мере понятно лишь тем, кто хорошо владеет французским языком. Переводчикам его тексты трудно доступны из-за многочисленных почти неуловимых нюансов. Из-за отсутствия сюжета в его традиционном понимании. Из-за переплетения фантастического гротеска и реальности. Из-за насыщенности неясными, построенными на аллитерациях и каламбурах, временами переходящих в бессмыслицу, образах. Из-за экстравагантной ритмики.

Жакоб был автором своеобразных по жанру романов, где проза шла вперемешку с рифмованными строфами, фантастика переплеталась с гротескно изображенной реальностью, ирония с грустью.

Жан Кокто. Эскиз мемориальной доски в память Макса Жакоба.

Книгу Макса Жакоба "Рожок игральных костей" (1917) справедливо считают одним из трёх шедевров французских стихотворений в прозе.

Два других - это "Парижский сплин" Бодлера и "Сезон в аду" Рембо.

Жакоб причислен к сонму наиболее ярких писателей-модернистов Франции. Его влияние, так или иначе, ощутили на себе видные представители мирового искусства.

Макс Жакоб был одним из вдохновителей кубизма в живописи и поборником пресловутой бесфабульной "кубистической поэзии". Своим лидером Макса Жакоба считали дадаисты и сюрреалисты.

Одно из наиболее ярких произведений Макса Жакоба - "Defense de Tartuffe" ("Оправдание Тартюфа") имеет многозначительный подзаголовок - "Экстазы, угрызения совести, видения, молитвы, стихи и размышления крещеного еврея".

Из семьи немецких евреев, в 1825 переселившихся из Саарбрюккена в Бретань. В 1890-1891 проходил курс лечения у Шарко. C 1897 жил в Париже, публиковался как художественный критик под псевдонимом Леон Давид. В 1898 подружился с Пикассо, в 1904 вошел в круг Аполлинера, познакомился с Модильяни, Браком, Дереном, Руссо и др.

В 1915 принял католицизм. В 1921-1928 и 1936-1944 жил в бенедиктинском монастыре Сен-Бенуа-сюр-Луар. 24 февраля 1944 был как еврей и гомосексуалист арестован гестапо, отправлен в тюрьму Орлеана, затем в лагерь Дранси, где через несколько дней умер от воспаления легких. Брат и сестра Жакоба погибли в нацистских концлагерях. В 1949 прах Макса Жакоба был перенесен на кладбище в Сен-Бенуа-сюр-Луар, в 1960 он официально причислен к поэтам, погибшим за Францию; его имя начертано на мемориальной доске павшим в 1939-1945 гг. писателям в парижском Пантеоне.

Творчество

Начинал с книг для детей («История короля Кабула», 1903), неоднократно обращался к бретонскому фольклору. Поэзия Жакоба, полная гротеска и словесного розыгрыша, близка к кубизму и сюрреализму.

Признание

На стихи Жакоба писали музыку Эрик Сати, Франсис Пуленк, Анри Соге. Известны портреты поэта работы Модильяни, Пикассо, Кокто.

Произведения

• Saint-Matorel (1911, иллюстрации Пикассо)
• La C?te (1911)
• ?uvres burlesques et mystiques de Fr?re Matorel (1912, иллюстрации Дерена)
• Le Si?ge de J?rusalem‚ grande tentation c?leste de Fr?re Matorel (1914, иллюстрации Пикассо)
• Le Cornet ? d?s (1917)
• Le phan?rogame (1918, роман)
• La D?fense de Tartufe (1919)
• Cin?matoma (1920)
• Le laboratoire central (1921)
• Le Roi de B?otie (1921)
• Le Cabinet noir (1922)
• Art Po?tique (1922)
• Filibuth ou la Montre en or (1923, роман)
• Le Terrain Bouchaballe (1923, роман)
• Visions infernales (1924, стихотворения в прозе)
• L’Homme de chair et l’Homme reflet (1924, роман)
• Les P?nitents en maillots roses (1925)
• Le fond de l’eau (1927)
• Le tableau de la Bourgeoisie (1929)
• Rivage (1931)
• Bourgeois de France et d’ailleurs (1932)
• Morceaux choisis (1936)
• Ballades (1938)
• Derniers po?mes (1945, посмертно)

Публикации на русском языке

• Серенада// Лившиц Б. От романтиков до сюрреалистов. Л.: Время, 1934, с.124-125.
• Мемуары папаши Вобуа. Жизнеописание великого человека//Французская новелла двадцатого века, 1900-1939. М.: Художественная литература, 1973, с.240-249
• [Стихи]// Западноевропейская поэзия XX века. М.: Художественная литература, 1977, с.544-548.
• Избранные стихи/ Вступ. ст., пер. с фр. и коммент. А. Смирновой. СПб.: ИНАпресс, 1995.
• [Стихи]// Семь веков французской поэзии в русских переводах. СПб: Евразия, 1999, с.521-524
• [Стихи]// Козовой В. Антология французской поэзии. М.: Дом интеллектуальной книги, 2001, с.156-157
• Король Беотии. Небесад, или Золотые часы. СПб: Изд-во Ивана Лимбаха, 2003