После проведения железной дороги за-метно растет. По пере-писи 1897 г. в Иркутске насчиты-валось 51 473, а в 1919 г. 90 800 жителей. В 1910 г. Иркутск имел 18187 построек, в том числе 1190 каменных. Городское население рос-ло преимущественно за счет при-лива рабочих и служащих на тран-спорт (железная дорога, пароход-ство, гужевой транспорт), в торго-вые предприятия, увеличения числа ремесленников, торговцев, военных, чиновников и служащих правитель-ственных учреждений. В меньшей степени увеличивалось количество рабочих на предприятиях фабрично-заводского типа. Иркутск оставался центром торговли и управления Во-сточной Сибири со слабо развитой промышленностью.

О промышленных предприятиях Иркутска в первые годы XX в. сообщалось в отчете Иркутского комитета РСДРП:

«Крупная промышленность в , как в других сибирских городах, развита пока еще чрезвычайно слабо. В самом городе почти нет крупных заведений; все их можно пересчитать по пальцам, это: 1) монопольный склад, открывшийся летом 1904 г., — 200 рабочих; 2) железнодорожное депо — 75 рабочих; 3) типография Макушина—200 рабочих; 4) типография «Восточного обозрения» — 60 рабочих и 5) губернская типография — 80 рабочих.

Все остальные заведения, находящиеся в Иркутске, занимают каждое уже менее 50 чел. рабочих, в числе их имеются мелкие ти-пографии, булочные, слесарные и кузнечные мастерские». В Ир-кутской губернии действовало немного более сотни фабрик и заво-дов. На каждое такое предприятие приходилось в среднем 10—15 рабочих. Исключение составляли мастерские и депо на станции Иннокентьевская, Усольский солеваренный завод и спичечная фабри-ка, где было занято по 200 рабочих; приблизительно такое же ко-личество рабочих было на Тельминской фабрике, Николаевском железоделательном заводе, ремонтном заводе в Лиственичном и на стекольной фабрике Перевалова. Значительное по местным условиям количество рабочих — до 5000 человек — находилось на Черемховских каменноугольных копях, а также на золотых приисках.

В 1900 г. Иркутской городской управой было возбуждено перед министерством финансов ходатайство о разрешении городу вы-пустить долгосрочный облигационный заем в сумме 2 500 000 руб-лей на устройство водопровода, канализации, электрическое осве-щение и другие нужды, но вопрос с выпуском займа разрешен не был. В 1903—1905 гг. частной акционерной компанией был впервые построен водопровод, охвативший лишь незначительную, централь-ную часть города. В 1911 г. городской управой составлялись проек-ты канализации, расширения водопровода и даже устройства трам-вая, но дальше проектов дело не пошло.

Электрическое освещение появляется в Иркутске лишь с 1901 года. Тогда частными предпринимателями было устроено несколько мелких электрических установок, но они обслуживали почти исклю-чительно торговые и жилые помещения их владельцев. В 1905— 1906 гг. была устроена электрическая станция, принадлежавшая предпринимателю Полякову. Она освещала Большую улицу и от-пускала энергию некоторым частным абонентам. Наконец, в 1910 г. закончилась постройка иркутской городской электрической станции, принадлежавшей городской управе. В связи с этим и был снова по-ставлен городской думой и управой вопрос о трамвае, но все огра-ничилось проведением будущих трамвайных линий на плане горо-да. Не было представлено даже обстоятельного проекта постройки трамвая.

Несколько раз ставился вопрос о постройке постоянного моста через Ангару. Была издана городским управлением особая книга «Мост через Ангару постоянный железный», но постройка его не осуществилась.

Мероприятия по благоустройству города касались почти исклю-чительно центра, а не окраин, где проживало трудовое население.

В«Сибирском торгово-промышленном ежегоднике» за 1913 г. сообщалось:

«Город, благодаря своему удачному местоположению и желез-ной дороге, в торговом отношении занимает одно из видных мест среди городов Сибири, с каждым годом его население увеличивает-ся, ежегодно появляется масса новых построек... Грязь на улицах, прежде достигавшая легендарных размеров, ныне отодвигается все дальше и дальше к окраинам. Главные улицы почти все замощены булыжником. На Большой улице местами имеется даже торцовая мостовая. Тротуары имеются на всех без исключения улицах, на главных — большею частию каменные или асфальтовые. Улицы прямы и широки. Освещение окраин — керосиновое, при помощи фо-нарей Галкина и других систем, центр же освещается электри-чеством».

«Ежегодник» отмечал и крупные недостатки в городском благо-устройстве:

«Но, несмотря на свой внешний европейский вид, город не мо-жет похвалиться многими удобствами, ставшими необходимостью для культурного человека. Так, до сих пор нет ни конки, ни трам-вая, водопровод пока еще устраивается, и только присутствие в са-мом городе красавицы Ангары, которую жители, несмотря на все усилия, никак не могут загрязнить, спасает город от губительных эпидемий. К недостаткам города следует отнести и то обстоятель-ство, что он два раза в год во время ледохода на несколько дней бывает отрезан от остального мира: понтонный мост, соединяющий его с вокзалом, разводится и переправа производится на лодках, что сопряжено с большими трудностями и опасностью. О постоянном мосте через Ангару говорят уже давно, но моста все еще нет».

В «Ежегоднике» сообщалось, что в находится значи-тельное количество торговых предприятий и правительственных учреждений, несколько банков — Государственный, отделение Рус-ско-Азиатского, Волжско-Камского и Сибирского торговых банков, банк Елизаветы Медведниковой, — но вместе с тем обращалось внимание на слабое развитие промышленности в городе: «Промыш-ленная и заводская деятельность, как и везде в Сибири, развита очень слабо».

В 1912 г. торговые обороты Иркутска достигли 70 миллионов рублей. Между тем промышленные предприятия города выпустили своих изделий всего на 2 миллиона.

В 1914 г. в Иркутске числилось 24 небольших предприятия за-водского типа (чугунолитейные и слесарные, лесопильные, кир-пичные, кожевенные, водочные, пивоваренные заводы, паровые мукомольные мельницы, типографии) и несколько мелких ремеслен-ных мастерских. На этих предприятиях работало до 5500 наемных рабочих и ремесленников-одиночек. В это число не входят рабочие железнодорожных мастерских и депо, мастерских пароходства, электрической станции.

В 1894 г. в связи с постройкой Сибирской железной дороги возник в 7 километрах от Иркутска небольшой поселок — станция, получившая название Иннокентьевской. При станции были построе-ны железнодорожные мастерские и склады. В 1901 г. в поселке про-живало 996 человек, а в 1917 году — 8275.

В Иркутске был устроен склад сельскохозяйственных орудий и простейших машин (молотилки, жнейки и пр.) и мастерские при нем.

По сравнению со второй половиной XIX в. количество про-мышленных и транспортных рабочих в Иркутске увеличивалось, но медленно.

Хотя в городском благоустройстве имелись крупные недостат-ки, Иркутск, по сравнению с другими населенными пунктами Иркутской губернии, производил благоприятное впечатление на тех, кто его посещал. Об этом свидетельствуют, например, вос-поминания старого большевика П. Н. Караваева, прибывшего в город в 1914 г. В своих мемуарах «В дооктябрьские годы» он пишет:

«Вначале Иркутск произвел на меня большое впечатление. После четырехлетнего пребывания в жалких деревушках Киренского уезда у скитаний по тайге Иркутск показался мне воплощением ци-вилизации. Доставлял наслаждение уже самый процесс прогулки по улицам большого города, возможность наблюдать оживленное движение.

Иркутск в те годы выделялся среди других городов Сибири сво-им культурным обликом, красивыми постройками, довольно ожив-ленной общественной жизнью».

Лучшими, наиболее красивыми зданиями города П. К. Карава-ев считал городской театр, здания музея и Русско-Азиатского бан-ка (теперь Центральная амбулатория), Белый дом и Второвский пассаж — большое торговое здание, разрушенное во время декабрь-ских боев 1917 г.

Годы реакции крайне отрицательно сказались на общественной жизни Иркутска. В 1907 г. была разгромлена иркутская организа-ция РСДРП, 54 ее активных члена арестованы и преданы суду. Царская администрация закрыла профессиональные союзы, возник-шие в 1905 г., преследовала местную печать и просветительные организации.

В 1908—1909 гг. деятельность иркутской организации РСДРП стала восстанавливаться и оживляться. Летом 1908 г. на «Звез-дочке» (местность против города на левом берегу Ангары) состоя-лась нелегальная сходка. Участники ее постановили продолжать революционную пропаганду и возобновить выпуск прокламаций. Снова заработал печатный станок. Была выпущена и распростра-нена в городе прокламация «Черный праздник». Так ее составители назвали официальные торжества по случаю открытия в Иркутске памятника Александру III. «Черному празднику» царских чинов-ников, духовенства и капиталистов прокламация противопоставляла бедность и бесправие народа и призывала к борьбе против само-державия.

Для оживления революционной пропаганды в Иркутске многое сделал выдающийся деятель партии, пламенный большевик. С. М. Киров (Костриков). Ко времени прибытия в Иркутск он имел уже значительный опыт революционной работы.

До приезда в Иркутск Сергей Миронович учился в Уржуме, Казани, затем в 1904 г. прибыл в Томск, где работал чертежником. В Томске Сережа Костриков пользовался любовью и уважением своих товарищей. Он установил связь с Томским комитетом РСДРП и выполнял важные партийные поручения, связанные с революционной пропагандой. В 1905 г. Сергей Миронович, работая в Томском комитете РСДРП, возглавлял боевую дружину, участ-вовал в крупной политической демонстрации, проявив смелость и находчивость при столкновении демонстрантов с полицией. Он оборудовал со своими товарищами подпольную типографию Коми-тета, в которой печатались многочисленные прокламации и листов-ки, которые в большом количестве распространялись в Томске и за его пределами. Деятельность Сергея Мироновича не ограничи-валась Томском. Он вел агитационно-пропагандистскую работу на станции Тайга и руководил там крупной забастовкой железнодо-рожников.

В 1906 г. С. М. Киров был арестован и заключен на два года в тюрьму. После освобождения он жил в Новониколаевске (теперь Новосибирск), а затем переехал в Иркутск. Сергей Миронович при-был туда в июле 1908 г.

В то время как меньшевики-ликвидаторы стремились ликвидировать нелегальную партийную организацию, С. М. Киров и его единомышленники-большевики восстанавливали ее. Установив связь с рабочими местных предприятий, он вел среди них революционную пропаганду. С этой же целью С. М. Киров выезжал часто на стан-ции Байкал и Слюдянка.

Учительница Е. А. Бобылева, встречавшаяся с ним в Иркут-ске, рассказывает:

«Во время пребывания в Иркутске Сергей Миронович часто бы-вал у нас. Всегда жизнерадостный, веселый, с улыбкой на лице. Вся его натура была правдивой и открытой. Его все интересовало, и обо всем он хотел знать, остро критиковал, обладая тонкостью юмора и ярким полетом мысли. Не прочь был поиграть с моими племянниками, которые звали меня тетя Боба (от фамилии Бобы-лева), так же стал звать меня и Сергей Миронович. Много расска-зывал он о своей жизни в деревне, о Казани и о своей революционной работе, жизни в Томской тюрьме».

Из конспиративных соображений С. М. Киров переменил свою первоначальную квартиру на Спасо-Лютеранской улице, № 33 и перешел на новую квартиру по Медведниковской (теперь улица Халтурина, дом № 4).

В Иркутске С. М. Киров близко познакомился с политическим ссыльным по делу социал-демократической подпольной типографии в Новгороде (1894 г.) В. Т. Талалаевым (умер в 1930 г.). Его жена А. М. Талалаева хорошо помнит Сережу Кострикова как жизнерадостного, живого и деятельного, полного кипучей энергии мо-лодого человека.

Известно, что Сергей Миронович был замечательным журна-листом, использовавшим печать как средство революционной про-паганды. Журналистом был и В. Т. Талалаев. Он сотрудничал в иркутских газетах «Восточное обозрение», «Сибирская заря», «Во-сточная заря», участвовал в редактировании их и не раз подвергал-ся репрессиям за опубликование статен «антиправительственного направления». Занятия журналистикой сближали С. М. Кирова и В. Т. Талалаева, способствовали укреплению их знакомства. Воз-можно, что во время пребывания в Иркутске С. М. Киров прини-мал участие в местной печати. Трудность изучения этого факта за-ключается в том, что Сергей Миронович, находясь на полулегаль-ном, затем нелегальном положении, не мог подписывать свои статьи.

С. М. Кирову не пришлось долго оставаться в Иркутске. Он получил сообщение, что в Томске жандармы обнаружили устроен-ную им со своими товарищами подпольную типографию и разыски-вали ее организатора, чтобы расправиться с ним. Иркутские жан-дармы также стали разыскивать его. В мае 1909 г. С. М. Киров выехал на Северный Кавказ, где начался новый этап его револю-ционной деятельности.

Выступая против меньшевиков-ликвидаторов, большевики про-должали борьбу за сохранение, укрепление и развитие нелегальных партийных организаций. В 1911 г. в Иркутске распространялась первомайская прокламация Центрального Комитета РСДРП. Прокламация призывала: «Наша нелегальная партия должна со-брать все готовое к борьбе, всех тех, кто хочет идти под славное знамя нашей старой, революционной до конца Российской социал-демократической рабочей партии, всех тех, кто не устал бороться, кто остался верен старым заветам. И наша партия должна руко-водить всеми проявлениями рабочей борьбы».

Прокламация была переиздана в Иркутске, перед текстом ее напечатано: «К рабочим и работницам Иркутска».

После поражения революции 1905 г. царское правительство отправляло в Сибирь все больше и больше политических ка-торжан и ссыльных. Одним из мест ссылки была Иркутская гу-берния.

В 1914 г. в село Манзурку, Верхоленского уезда, Иркутской гу-бернии, был отправлен через Александровскую пересыльную тюрь-му М. В. Фрунзе. Во время пребывания его в Манзурке там обра-зовалась колония политических ссыльных. Под руководством М. В. Фрунзе Манзурская колония организовала кассу взаимопо-мощи, столовую и библиотеку. В Манзурке получались и распро-странялись большевистская газета «Правда» и большевистский журнал «Просвещение». Политические ссыльные вели революцион-ную пропаганду среди крестьян.

В тюрьме и в ссылке М. В. Фрунзе основательно занимался изучением военного дела: он понимал значение военных знаний для революционной борьбы, для успеха вооруженного восстания М. В. Фрунзе считался авторитетом по военным вопросам и по просьбе своих товарищей вел беседы по военному делу. Таким об-разом, один из будущих полководцев Красной Армии даже в усло-виях тюрьмы и ссылки занимался военной подготовкой.

В 1915 г. М. В. Фрунзе в числе других политических ссыльных был арестован как «главный организатор колонии» и отправлен из Манзурки в иркутскую тюрьму, но по дороге в Иркутск бежал из Оекской пересыльной тюрьмы. Он добрался до Иркутска, скрывал-ся здесь, а затем выехал в Читу. Умело законспирировавшийся под фамилией Михайлова, М. В. Фрунзе беззаветно продолжал револю-ционную деятельность сначала в Забайкалье, а затем в Европей-ской России.

В июне 1915 г. был арестован и выслан на три года в Манзурку В. М. Молотов. В ссылке он пробыл недолго и в августе 1915 г. совершил побег.

В 1915—-1916 гг. в деревне Головновке, а затем в селе Тутуре, Верхоленского уезда, Иркутской губернии, находился в ссылке В. В. Куйбышев. В Тутуре проживало тогда до 30 политических ссыльных, в большинстве — рабочие-большевики. На них и опирал-ся в своей работе Валериан Владимирович. Он объединял членов партии, подготовлял их к дальнейшей борьбе, вел революционную пропаганду среди беспартийных рабочих, попавших в ссылку, и сре-ди местных крестьян. Весной 1916 г. В. В. Куйбышев совершил побег из ссылки в Самару.

Через политических ссыльных-большевиков в Сибирь проника-ли и распространялись здесь большевистские газеты «Звезда», «Правда», марксистско-ленинская литература, листовки. В Иркут-ской губернии «Правда» получалась в Иркутске, Черемхово, Тулуне, Тайшете, Братске, Качуге, Манзурке.

Большевики вели оживленную пропаганду среди рабочих, кре-стьян, служащих, руководили стачечным движением, принявшим широкие размеры в годы революционного подъема. В этот период взоры трудящихся России были обращены на события, происходив-шие на Ленских золотых приисках.

До 80-х годов XIX столетия большинство Ленских золотых приисков принадлежало иркутским купцам. В дальнейшем приис-ки постепенно сосредоточиваются в руках Ленского золотопро-мышленного товарищества «Лензолото». В начале XX века «Лензолото», богатевшее за счет эксплуатации рабочих, становится неограниченным властителем Лено-Витимского горного округа. Акционерам» «Лензолота» являлись крупные русские и английские капиталисты, царские министры и члены царской семьи. Судьи, чиновники, полицейские на приисках содержались за счет «Лензолота», являясь послушными выполнителями воли золотопро-мышленников.

Попадая в далекую приленскую тайгу, рабочие оказывались в кабале у капиталистов. Наем рабочих производился в сентябре и октябре, когда заканчивалось пароходное движение по Лене. Ра-бочему после прекращения навигации было трудно выбраться с приисков, и он, боясь остаться без всяких средств к существованию, вынужден был работать на любых кабальных условиях. «У меня так работать, чтобы от лошадей остались хвост да грива, а от лю-дей — нос да глаза», — нагло заявил управляющий приисками Бе-лозеров при своем вступлении в должность.

В 1912 г. поэт Ф. Шкулев в большевистской газете «Звезда» так характеризовал тяжкую долю ленских рабочих:

Под тяжестью горя, под скорбныестоны

Они вам ковали всю жизнь миллионы.

Они коротали бессонные ночи,

И блекли от слез их усталые очи.

Их руки и ноги висели, как плети,

Голодными, чахлыми были их дети!..

Они для вас тратили лучшие силы,

А вы угостили за то их могилой...

В душной атмосфере полного бесправия и произвола перед ра-бочими лежали два совершенно противоположных пути г изнывать в тисках двойного гнета со стороны капиталистов и самодержавия или выступить на борьбу против них. Рабочие избрали второй путь — путь борьбы.

В истории Лено-Витимского горного округа известен ряд за-бастовок и волнений рабочих, начиная с 70-х годов прошлого столе-тия. Но никогда еще забастовки не принимали таких широких раз-меров, не приобретали такого значения, как в 1912 году. В начале XX века на приисках появились новые люди: это были рабочие, прошедшие закалку революционной борьбы в период революции 1905 года. Они и выступали в качестве руководителей во время Лен-ской стачки 1912 года. Забастовка, получившая всемирную извест-ность, проходила дружно и организованно. В стачечном комитете и среди приисковых делегатов руководящая роль принадлежала большевикам и большевистски настроенным рабочим.

Забастовка ленских рабочих началась в феврале 1912 г.1 Она протекала дружно, организованно и охватила все прииски «Лензо-лота». Рабочие требовали улучшения качества продуктов, жилищ-ных условий, медицинской помощи, добивались вежливого обра-щения, отмены принудительного женского труда, увеличения зара-ботной платы и сдельных расценок, установления восьмичасового рабочего дня, увольнения нескольких служащих из приисковой ад-министрации, наиболее ненавистных рабочим.

Чтобы сломить забастовку, царское правительство в угоду капиталистам учинило кровавую расправу: 4(17) апреля безо-ружная толпа рабочих, шедшая для переговоров с приисковым управлением, была встречена ружейным огнем. Царские войска по приказу жандармского офицера убили 250 и ранили 270 че-ловек.

Буря негодования против нового злодеяния царизма охватила рабочий класс. Он ответил на Ленский расстрел многочисленными стачками и демонстрациями протеста. «Ленский расстрел явился поводом к переходу революционного настроения масс в револю-ционный подъем масс», — писал В. И. Ленин.

В Иркутске и Иркутской губернии также росло стачечное дви-жение. В мае 1912 г. в Иркутске началась забастовка рабочих ти-пографии Посохина. Она продолжалась около двух месяцев. Рабо-чие повели борьбу против попыток владельца типографии отнять некоторые льготы, которых печатники добились во время стачечно-го движения в 1905 г. Забастовавших поддерживали рабочие дру-гих типографий, производившие специальные отчисления в пользу стачечников. Рабочие добились частичного удовлетворения своих требований.

В 1913 г. происходили забастовки рабочих и служащих в Ир-кутске, на Черемховских копях, в мастерских Ленского пароходст-ва в Жигалово и Тутуре.

В мае 1913 г. началась в Иркутске забастовка служащих и ра-бочих самой крупной в Сибири торговой фирмы братьев Второвых, нашедшая отклик и в других городах. Забастовкой руководила группа большевиков: Начавшись в Иркутске, забастовка распро-странилась на все отделения фирмы в Сибири: в Томске, Верхнеудинске, Чите, Троицкосавске, Сретенске.

Кроме 8-часового рабочего дня и улучшения условий труда, забастовавшие требовали свободы печати, союзов, собраний и стачек.

В 1913—1914 гг. происходило несколько забастовок на Черем-ховских каменноугольных копях. Большую роль в организации заба-стовок сыграл «Союз горнорабочих Черемховского района». Союзом руководила группа большевиков из политических ссыльных.

В Иркутске в мае 1914 г. бастовали рабочие-металлисты обозной мастерской и типографщики. Летом 1914 г. началась новая заба-стовка в обозной мастерской. На собраниях забастовавших при-сутствовали рабочие других предприятий города и выносились политические резолюции. На одном из собраний была принята резо-люция, о солидарности рабочих Иркутска с бастующими бакински-ми рабочими и международным рабочим движением.

Ключевые слова

Аннотация научной статьи по истории и археологии, автор научной работы - Матвеенко Анастасия Леонидовна

Комплексный научный анализ социально-экономического развития определенной территории (регионов) и ее составных частей (субрегионов ) на историческом материале исключительно важен, очень актуален для мировой науки теоретически и практически. Проблематика обладает поучительным значением в современных условиях, позволяя сформулировать рекомендации для программ экономического развития и освоения. Обширные регионы включают крупные составные части (субрегионы ), на различных этапах значительно различавшиеся динамикой социально-экономического развития. К началу XX века западная часть Иркутской губернии составляла Нижнеудинский уезд с населением чуть более 80 000 чел. Хозяйственный комплекс этого субрегиона развивался опережающими темпами, например, с 1901 г. по 1928 г. его доля в посевах Иркутской губернии выросла с 17,9 % до 29,9 %, но в дальнейшем стабилизировалась. Статья предметно рассматривает факторы, обусловившие такое опережающие развитие: строительство Транссибирской магистрали, массовое переселение в уезд, комплекс государственных мероприятий по содействию крестьянской колонизации. Рост хозяйственного комплекса субрегиона обеспечили: гармоничное сочетание личной инициативы и производственных усилий крестьян, интеллектуальные и материальные возможности российского государства , полный учет природно-географических условий , развитие социальной инфраструктуры и т. д.

Похожие темы научных работ по истории и археологии, автор научной работы - Матвеенко Анастасия Леонидовна

• Рост аграрного производства в Нижнеудинском уезде Иркутской губернии в конце ХIХ - начале ХХ вв

  2018 / Матвеенко Анастасия Л.

• Организация народного образования в Нижнеудинском уездешркутской губернии в конце ХIХ - начале ХХ в

  2017 / Матвеенко Анастасия Леонидовна

• Особенности развития промыслов и кустарного производства в Иркутской губернии в конце XIX в

  2012 / Семина Снежана Александровна

• Налогообложение крестьянского хозяйства Иркутской губернии в годы расцвета НЭПа (1923-1927 гг.)

  2015 / Маленьких Максим Александрович

• Экономические основы формирования системы кооперативного движения Тамбовской губернии в 20-е гг. Xx В. : сравнительно-структурный аспект

  2015 / Протасевич Борис Геннадьевич

• Особенности проведения продразверстки в Приангарье

  2015 / Иванов Вячеслав Владимирович
• 2013 / Иванов Александр Александрович

• Местные и отхожие промыслы крестьянства Тамбовской губернии в процессе складывания областной территориальной границы

  2013 / Ловцова Мария Сергеевна

• Кустарная промышленность в контексте условий развития Московской губернии (Звенигородский уезд) в конце XIX - начале XX вв

  2017 / Мамедова Татьяна Ивановна

Development of the Economic Complex of the Nizhneudinsky District of the Irkutsk Province at the End of the 19th - Early 20th Century

A comprehensive scientific analysis of the socio-economic development of a certain territory (regions) and its constituent parts (subregions) on historical material is extremely important, very relevant for world science in theory and in practice. The problems have a great instructive value in modern conditions, allowing to formulate recommendations for programs of economic development and exploiting, to justify the horizon of the future. The Irkutsk region (Priangarje) is the fifth largest region in the Russian Federation, significantly exceeding France, more than twice Germany. By the beginning of the 20th century, the western part of the Angara region was the Nizhneudinsky district (comparable to Greece) with a population of just over 80,000. The economy of this subregion developed at a rapid pace, for example from 1901 to 1928, its share in the sowings of the Irkutsk province grew from 17.9 % to 29.9 %, but later stabilized. The article specifically considers the factors that led to such advanced development: the construction of the Trans-Siberian Railway , mass resettlement in the county, a combination of state activities to promote peasant colonization. The growth of the economy of the subregion provided a harmonious combination of personal initiative and production peasants, intellectual and material capabilities of the Russian state , a full account of natural and geographical conditions , the development of social infrastructure, etc.

Текст научной работы на тему «Развитие хозяйственного комплекса Нижнеудинского уезда Иркутской губернии в конце XIX - начале XX века»

Оригинальная статья / Original article УДК 631.115(571.53)

http://dx.doi.org/10.21285/2415-8739-2018-1-129-136

РАЗВИТИЕ ХОЗЯЙСТВЕННОГО КОМПЛЕКСА НИЖНЕУДИНСКОГО УЕЗДА ИРКУТСКОЙ ГУБЕРНИИ В КОНЦЕ XIX - НАЧАЛЕ ХХ ВЕКА

© А.Л. Матвеенко

Иркутский национальный исследовательский технический университет, Российская Федерация, 664074, г. Иркутск, ул. Лермонтова, 83.

Аннотация. Комплексный научный анализ социально-экономического развития определенной территории (регионов) и ее составных частей (субрегионов) на историческом материале исключительно важен, очень актуален для мировой науки теоретически и практически. Проблематика обладает поучительным значением в современных условиях, позволяя сформулировать рекомендации для программ экономического развития и освоения. Обширные регионы включают крупные составные части (субрегионы), на различных этапах значительно различавшиеся динамикой социально-экономического развития.

К началу XX века западную часть Иркутской губернии составлял Нижнеудинский уезд с населением чуть более 80 000 чел. Хозяйственный комплекс этого субрегиона развивался опережающими темпами, например, с 1901 г. по 1928 г. его доля в посевах Иркутской губернии выросла с 17,9 % до 29,9 %, но в дальнейшем стабилизировалась.

Статья предметно рассматривает факторы, обусловившие такое опережающие развитие: строительство Транссибирской магистрали, массовое переселение в уезд, комплекс государственных мероприятий по содействию крестьянской колонизации. Рост хозяйственного комплекса субрегиона обеспечили: гармоничное сочетание личной инициативы и производственных усилий крестьян, интеллектуальные и материальные возможности российского государства, полный учет природно-географических условий, развитие социальной инфраструктуры и т. д.

Ключевые слова: Иркутская губерния, Нижнеудинский уезд, природно-географические условия, аграрное производство, промышленность, субрегион, государство, Транссибирская магистраль, массовое переселение, хозяйственные связи.

Формат цитирования: Матвеенко А.Л. Развитие хозяйственного комплекса Нижнеудинского уезда Иркутской губернии в конце XIX - начале XX века // Известия Лаборатории древних технологий. 2018. Т. 14. № 1. С. 129-136. DOI: 10.21285/2415-8739-2018-1-129-136

DEVELOPMENT OF THE ECONOMIC COMPLEX OF THE NIZHNEUDINSKY DISTRICT OF THE IRKUTSK PROVINCE AT THE END OF THE 19th - EARLY 20th CENTURY

© A.L. Matveenko

Irkutsk National Research Technical University, 83 Lermontov Str., Irkutsk 664074, Russian Federation

Abstract. A comprehensive scientific analysis of the socio-economic development of a certain territory (regions) and its constituent parts (subregions) on historical material is extremely important, very relevant for world science in theory and in practice. The problems have a great instructive value in modern conditions, allowing to formulate recommendations for programs of economic development and exploiting, to justify the horizon of the future.

The Irkutsk region (Priangarje) is the fifth largest region in the Russian Federation, significantly exceeding France, more than twice - Germany. By the beginning of the 20th century, the western part of the Angara region was the Nizhneudinsky district (comparable to Greece) with a population of just over 80,000. The economy of this subregion developed at a rapid pace, for example from 1901 to 1928, its share in the sowings of the Irkutsk province grew from 17.9 % to 29.9 %, but later stabilized.

The article specifically considers the factors that led to such advanced development: the construction of the Trans-Siberian Railway, mass resettlement in the county, a combination of state activities to promote peasant colonization. The growth of the economy of the subregion provided a harmonious combination of personal initiative and production peasants,

intellectual and material capabilities of the Russian state, a full account of natural and geographical conditions, the development of social infrastructure, etc.

Keywords: Irkutsk province, Nizhneudinsky district, natural and geographical conditions, agrarian production, industry, subregion, state, Trans-Siberian railway, mass resettlement, economic ties

For citation: Matveenko A.L. Development of the Economic Complex of the Nizhneudinsky District of the Irkutsk Province at the End of the 19th - Early 20th Century. Journal of Ancient Technology Laboratory. 2018. Vol. 14. No. 1. Pp. 129-136. (In Russian) DOI: 10.21285/2415-8739-2018-1-129-136

В современных условиях возобновилась дискуссия между приверженцами совершенствования рыночной модели и сторонниками возврата России к мобилизационному курсу. Важно научно определить границы регулирования и саморегулирования хозяйства, возможности и перспективы вмешательства в процессы освоения.

Образованная в 1937 г. Иркутская область является пятым по площади регионом Российской Федерации, по территории существенно превосходя современную Францию, более чем вдвое - Германию. Границы области практически совпадают с дореволюционной Иркутской губернией и позволяют применить устойчивый истори-ко-географический синоним «Приангарье». У такого обширного региона были и весьма обширные составные части (субрегионы), на различных этапах значительно различавшиеся динамикой социально-экономического развития.

К началу XX века западная часть Иркутской губернии составляла Нижнеудинский уезд (по территории равный такой европейской стране, как Греция) с населением чуть более 80 000 чел. С 1901 г. по 1928 г. доля западной части в общих посевах Приангарья увеличилась с 17,9 % до 29,9 %, в последующие годы оставалась стабильной. При этом рост абсолютных показателей посевных площадей субрегиона продолжался. Таким образом, можно констатировать, что в течение 1-й четверти XX века и четырех последующих лет хозяйственный комплекс рассматриваемого субрегиона развивался опережающими темпами. Установление предпосылок и причин подобного лидерства представляет актуальную и значимую цель настоящей статьи.

Климат Иркутской губернии отличался значительными годовыми колебаниями температуры. Нередко бывали весной поздние, а осенью ранние заморозки, от которых страдали как посевы на пашне, так и в огородах. Различия в климате, неиз-

бежные на такой обширной территории, зависели в частности от различия в высоте над уровнем моря той или иной местности, от степени лесистости района и близости Байкала. Вблизи больших рек, в открытых долинах климат был мягче, чем на покрытых сырой тайгой водоразделах. Особо подчеркивалось то, что «наиболее пригодной для занятия земледелием является западная часть губернии, где линия средней температуры за вегетационный период в 13 градусов Цельсия проходит значительно севернее, чем на востоке» (Миротворцев, 1926. С. 3). Такая природно-географи-ческая особенность субрегиона повышала его привлекательность для аграрной колонизации.

Определяющее влияние на развитие западных районов Приангарья имело строительство Транссибирской магистрали, при этом ее сооружение в соседней Енисейской губернии началось с лета 1894 г. В рассматриваемом субрегионе основные работы проводились в 1895-1896 гг., а старожильческое население и первые переселенцы получили временный заработок. Постройка насыпи от Нижнеудинска до Иркутска в целом завершена к сентябрю 1896 г. Первый же поезд в Иркутск прибыл 16 августа 1898 г.

Уже в ходе строительства железнодорожная магистраль оказала необратимое влияние на хозяйственный комплекс субрегиона. Именно в преддверии скорого начала эксплуатации, в 1896 г., в Иркутской губернии сформировалась и начала работы партия по образованию переселенческих участков. Партия готовила участка преимущественно в Нижнеудинском уезде, в меньшей степени в Балаганском и Иркутском. В 1896 г. образовано 47 участков на 10 813 долей (душ мужского пола), общей площадью 177 321 десятину. В 1897 г. и 1899 г. соответственно 28 и 5 участков на 7621 и 920 долей, площадью 127 467 и 16 248 десятин. В 1898, 1900-1902 гг. участки не образовывались.

Нижнеудинский уезд. Карта 1915 г. Nizhneudinsky district. Map of 1915

С 1903 г. работы возобновились и в общей сложности к 1916 г. в Иркутской губернии образовано 2836 участков на 167 146 долей и 2 735 956 десятин, то есть почти 3 млн десятин. По свидетельству М.П. Соколова, до 1920 г. «сгущение населения происходило главным образом путем иммиграции и притом в полосе влияния железной дороги» (Соколов, 1924. С. 28).

Особо отметим, что вышеприведенные цифры характеризуют заготовленные для приема переселенцев участки. Их заселение происходило с существенным лагом: к 1899 г. лишь один участок заселен полностью, три заняты более чем на 75 %, пять

Менее чем на 75 %, четыре - до половины, девять

До 25 % и 29 совершенно не заселены, а на всех участках водворилось 2638 душ мужского пола. На рубеже веков переселенческая волна в основном ограничивалось Западной Сибирью, что и оставляло заготовленные в Приангарье участки в основном свободными. Поэтому образование новых участков возобновилось только с 1903 г. и опять почти исключительно в Нижнеудинском уезде.

В статье А. Успенского земельный фонд Ниж-неудинского уезда, свободный для колонизации, оценивался в 3 млн десятин на 150 000 душ. Производимые в уезде исследования «подтверждают полную пригодность этих земель для заселения и констатируют наличность среди них обширных еланей и открытых мест» (Успенский, 1907. С. 19). К началу 1913 г. население субрегиона составило уже 128 500 человек, из которых 50 000 были переселенцами. Увеличилось и число жителей в Нижне-удинске с 5725 человек в 1897 г. до 8873 в 1917 г. и до 10 100 в 1920 г.

На 1920 г. колонизационный фонд Нижне-удинского уезда оценивался следующим образом: вполне готово для заселения 193 441 десятина на 27 152 едока, пригодны к заселению, но не обводнены 11 636 десятин на 1777 едоков, не обеспечены дорогами 140 448 десятин на 9124 едока, в стадии обследования - 8173 десятины на 1437 едоков, итого около 350 000 десятин на 49 612 едоков (Соколов, 1924. С. 33). Такова характеристика земельного потенциала субрегиона, ставшего доступным благодаря постройке Транссиба.

Эволюцию социальной инфраструктуры мы ранее уже анализировали (Матвеенко, 2016). Развитию аграрного сектора целесообразно посвятить отдельную статью, в данной публикации рассмотрим лишь общую картину производственных достижений и структурных изменений.

Посевы в субрегионе выросли с 63 900 десятин в 1901 г. до 165 727десятин в 1928 г. или в 2,6 раза (на 160 %). Причем заметный рост был отмечен с 1912 г., когда было посеяно 70000 десятин, в 1913 г. - 74000, в 1914 г. - 80500, в 1915 г. -81900, в 1916 г. - 87200, в 1917 г. - 82000, в 1918 г. - 86200, в 1919 г. - 89900 и т. д. (Черных, 1923. С. 15).

Таким образом, между собственно водворением переселенцев и достигнутым ими производственным рывком отчетливо наблюдается интервал, потраченный на расчистку пашни и обустройство. После такой подготовки аграрная сфера показала беспрецедентный рост, например, с 1919 г. по 1929 гг. посевы в субрегионе увеличились в 2,03 раза или в среднем на 18,5 % в год.

Доля территории в посевах Иркутской губернии с 1901 г. по 1928 г. возросла с 17,9 % до 29,9 %, т. е. больше чем в 1,5 раза. При этом увеличение посевов с 1901 г. по 1906 г. составило 11 %, с 1906 г. по 1917 г. - 14 %, с 1917 г. по 1928 г. - 20 %.

По материалам России в целом известный аграрник и экономист А.Н. Челинцев отмечал, что «реализуя организацию в направлении сокращения доли зерновой продукции и зерновых доходов, сельское хозяйство путем затраты большего количества труда и капитала получает все больший доход с единицы площади» (Челинцев, 1928. С. 16, 69). После исчерпания земельного простора лишь рост рынка, по мнению Челинцева, обеспечивает всестороннюю интенсификацию сельского хозяйства. Другими словам, для развития аграрного сектора определяющий фактор - достаточный объем и выгодность сбыта сельскохозяйственных продуктов.

Градация Челинцева по росту «емкости все более значительных и вместе с тем выгодных затрат труда и капитала отрасли земледелия»: пастбища, луга, зерновые хлеба примитивных культур (в т. ч. рожь), зерновые хлеба улучшенных культур

(в т. ч. пшеница), травосеяние, корне-клубнеплоды и прядильные, технические, кустовые, садовые и огородные культуры. В животноводстве: овцеводство, рогатое скотоводство (на масло), дворово-стойловое свиноводство, скотоводство (на молоко), птицеводство. В том же русле иркутский экономист И.Ф. Трелин указывал в 1925 г.: «Сельское хозяйство Иркутской губернии заметно развивается и имеет тенденцию к развитию молочно-мясного хозяйства, как наиболее рентабельного, а зерновое хозяйство идет по пути развития посева пшеницы, как культуры наиболее доходной» (Трелин, 1926. С. 12- 13).

К.Н. Миротворцев также считал, что только вовлекая крестьянское хозяйство в торговый оборот, можно сделать доступными для него технические улучшения. Однако, соглашаясь с Трелиным в оценке ключевой роли доходности, Миротворцев оценивал перспективы полеводства в Восточной Сибири иначе: «Будущее сельского хозяйства нужно видеть в развитии продовольственных растений только для собственного потребления, кормовых растений - для улучшения животноводства и технических культур - для экспорта. В основу хозяйства должно быть положено животноводство, а полеводство должно в значительной мере направляться по пути обслуживания нужд интенсивного скотоводства» (Миротворцев, 1925. С. 19-20).

Вступление в строй железной дороги уменьшило значение извозного промысла, ранее игравшего важную роль в жизни Нижнеудинского уезда. Прекращение занятия извозом поставило население, проживавшее у Московского тракта в затруднительное положение. Только население самой восточной в уезде Кимильтейской волости смогло заместить прежние занятия перевозкой по возникшему Шелашниковскому (Илгинскому) тракту, соединившему станцию Тыреть с верхним течением Лены. Остальные перевозчики вынуждено переориентировались на транспортировку грузов, принадлежащих местным торговцам и скупщикам.

По оценке Н.Н. Козьмина, в субрегионе «население, воспитанное извозом, не могло найти себе заменяющего заработка. Все заработки носят случайный характер. Заработки эти, что бы точнее охарактеризовать, не промыслового, а торгового

порядка» (Козьмин, 1904. С. 29). Население продавало то, что признавало излишним в хозяйстве: скотину, сани, телегу, излишек труда и случайно добытую ценность: пушнину, рыбу, дичь. Не было правильно поставленного и постоянного промысла, не было систематической эксплуатации окружающих природных богатств. Извоз поддерживал ряд подсобных промыслов, которые с его сокращением также уменьшили объемы.

Кустарную промышленность Нижнеудинского уезда определяли как недостаточно развитую, обслуживающую в основном собственные потребности населения. Кустарями считались: 1) крестьяне, занимавшиеся производством дегтя и смолы; 2) крестьяне, выделывающие кожи; 3) кирпичники, изготавливающие кирпич для печей, эта работа считалась прибыльной и сбыт для кирпичей хороший. Спрос на смолу, деготь, кирпич и кожи был всегда. «Всякий крестьянин, добыв несколько лишних ведер дегтя, может вполне рассчитывать на сбыт». К ним присоединяются изделия, изготовленные женщинами, - холсты, половики, пряжа.

Тяжелая промышленность в субрегионе была представлена Николаевским железоделательным заводом. До постройки Транссиба он был крупнейшим из четырех металлургических предприятий Сибири. С середины XIX в. завод, как и вся горная промышленность, переживает затяжной кризис, вызванный применением принудительного ручного труда и низкой технической оснащенностью. Убыточное предприятие из казны перешло в частные руки: с 1864 по 1870 г. им владели братья Трапезниковы, с 1870 по 1874 г. - нижнеудинский купец 1-й гильдии Н.П. Лаврентьев. В 1877 г. владельцем завода стал М.Д. Бутин, а предприятие из убыточного превратилось в прибыльное. Продукция завода пользовалась большим спросом в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке, получила признание не только в России, но и за рубежом. Особое значение для Сибири имело строительство пароходов для Лены, Ангары, Амура и Сунгари.

Однако развившийся в конце XIX века кризис капитализма коснулся и «Торгового дома братьев Бутиных». Финансовые затруднения сказались и на делах Николаевского завода. Он попал на «растерзание к кредиторам» и был продан «Обществу вос-

точно-сибирских чугуноплавильных, железоделательных и механических заводов», которое в свою очередь из-за финансового краха было вынуждено в 1899 г. закрыть Николаевский завод. Последующие неоднократные попытки восстановить производство, предпринимавшиеся товариществом В.Г. Столль и Ко (1917-1919), а также советскими властями (1921-1923) оказались безуспешными. В 1924 г. Николаевский завод был окончательно ликвидирован.

Остальную промышленность Нижнеудинского уезда можно разделить на пять групп:

1. Предприятия, выпускающие строительные материалы (кирпичные, лесопильные).

2. Предприятия, производящие алкогольные напитки (винокуренные и пивоваренные).

3. Предприятия, обрабатывающие продукты животного происхождения (маслодельные, кожевенные, мыловаренные).

4. Предприятия, производящие пищевую промышленность (кондитерские изделия).

5. Предприятия, добывающие топливо - уголь.

Приведем перечень и краткую характеристику

производств.

Кирпичный завод, принадлежавший мещанину Фоме Лопатину, который находился в 1,5 верстах от Нижнеудинска. Производил кирпич ручным способом, продукция завода сбывалась в Нижне-удинске, в основном на строительство казарм, воинских частей. Наемная рабочая сила не использовалась, трудились ближайшие родственники Лопатина.

Кирпичный завод, принадлежавший мещанину Дмитрию Кравченко, находился в двух верстах от Нижнеудинска, производил кирпич ручным способом, продукция завода сбывалась в Нижнеудин-ске, на строительство казарм наемная рабочая сила не использовалась, работы велись силами семьи владельца.

Кирпичный завод, принадлежавший крестьянину Емельяну Брюханову. Находился в 2-х верстах от Нижнеудинска, производство кирпича шло ручным способом, сбыт продукции в городе, наемной рабочей силы нет, работы велись семьей владельца.

Кирпичный завод, принадлежавший Нижне-удинскому тюремному начальнику, находился близ Нижнеудинска, 3 версты, производство кирпича велось ручным способом, сбыт продукции в городе Нижнеудинске, работы сезонные - с мая по сентябрь, использовалась наемная рабочая сила.

Кирпичный завод Нижнеудинский воинской хозяйственно-строительной комиссии находился в 3-х верстах от Нижнеудинска, переработка кирпича велась ручным способом, кирпич использовался на постройку воинских казарм в самом Нижнеудин-ске. Сезонных рабочих - до 150 человек.

Квасной завод, принадлежавший мещанину Василию Харлампиевичу Федорову, находился в Нижнеудинске, продукция - фруктовый квас. Для изготовления кваса использовалась машина - сатуратор, изготовленный фабрикой Жеребкова.

Пивоваренный завод, принадлежавший жителю Варшавской губернии Станиславу Войцеховичу Гольян, находился в Нижнеудинске, производил пиво. Производство - ручным способом, сбыт в Нижнеудинске, при посредстве трех ручных насосов Айвепера, фильтра Штоктайна, холодильного аппарата Галиля, солододробилки Варшавской фабрики, рабочих - 10, годовое производство -40 000 руб.

Мыловаренный завод, принадлежавший крестьянину Николаю Шишкину, находился в Нижне-удинске, производил простое мыло ручным способом, сбыт - в Нижнеудинске, 1 годовой рабочий.

Мыловаренный завод крестьянки Клавдии Яковлевны Черепахи, простое мыло получали ручным способом, сбыт в Нижнеудинске.

Пивоваренный завод германской подданной Августы Кальмаровны Вебер (Валленбургер) в с. Тулун, производство пива ручным способом, сбыт - в Тулуне и окрестных селениях Тулуновской волости, 15 годовых рабочих.

Пряничный, сушечный, кондитерский завод Торгового дома «Щелкунов и Метелев» в с. Тулун, производство пряников, конфет ручным способом. Сбыт - в с. Тулун и окрестных селениях, 15 годовых рабочих.

Кожевенный завод Андрея Павловича Степур-ского в с. Тулун, изготавливал простые и юфтовые

кожи ручным способом, сбыт - в с. Тулун и окрестных селениях, 15 годовых рабочих.

Кожевенный завод Ивана Емельяновича Емельянова в с. Кимельтей. Простые кожи ручным способом, сбыт - в с. Кимельтей и окрестных селах, 6 годовых рабочих.

Кожевенный завод крестьянина Егора Петровича Логинова в с. Кимельтей, простые кожи ручным способом, сбыт - в с. Кимельтей и окрестных селах, 1 годовой рабочий.

Кожевенный завод Казимира Андреевича По-спеха в с. Барлук Куйтунской волости, простые кожи ручным способом. Сбыт - в с. Барлук и окрестных селениях, 1 годовой рабочий.

Кожевенный завод крестьянина Григория Михайловича Казакова. Завод в с. Уян Уяновской волости, простые кожи ручным способом, сбыт - в с. Уян и окрестных селениях, работает своей семьей.

Кожевенный завод крестьянина Ивана Петровича Басенко в с. Уян, простые кожи ручным способом, сбыт - в с. Уян и окрестных селениях, работает своей семьей.

Камышетский ремонтный завод, крупнейшее после Николаевского завода предприятие в Ниж-неудинском уезде. Владелец - Министерство путей сообщения. Год основания завода 1893 г. Находился при станции Камышет Сибирский железной дороги Иркутской губернии. Двигатели: 4 локомобиля, общая мощность - 175 л/с., топливо - дрова, рабочих - 185, годовая производительность -325 000 руб. Выпуск портлац-цемента по 60 000

Статья поступила 01.10.2017 г.

Библиографический список

Козьмин Н.Н. Существует ли кустарная промышленность в Иркутской губернии. Иркутск, 1904. 53 с.

Матвеенко А.Л. Развитие социальной инфраструктуры в Восточной Сибири в начале ХХ века (на примере Нижнеудинского уезда Иркутской губернии). Сибирь в истории России // Материалы Всероссийской научной конференции, посвященной 110-летию со дня рождения профессора З.Г. Карпенко. Кемерово, 2016. С. 212-219.

бочек в год (Гос. архив Иркутской области. Ф. 362. Оп. 1. Д. 1. Л. 18-20).

В селе Тайшет с 1913 г. начал действовать паровой лесопильный завод и при нем мукомольная мельница потомственного почетного гражданина Василия Лавровича Жернакова. Это было крупное предприятие, на котором работало 73 человека, из них - 45 рабочих.

Каменноугольные копи полковника П.А. Цев-ловского, год основания 1905 г, основной капитал 10 000 руб., местонахождение с. Тулун, Ангарский горный округ, разъезд Нюра Сибирской железной дороги, рабочих - 65, добыча угля - 1 000 000 пудов или 1600 тонн.

Таким образом, большинство населения Нижнеудинского уезда было занято в сельском хозяйстве, численность рабочих была невелика. Промышленность была представлено в основном кустарным производством, занимавшимся переработкой сельскохозяйственной продукции, выпуском строительных материалов, изготовлением алкоголя, добычей угля. Предприятия были небольшими, с примитивным оборудованием, рабочих нанимали редко, работали обычно - один хозяин и члены его семьи.

Количественный и качественный рост хозяйственного комплекса субрегиона обеспечил гармоничное сочетание личной инициативы и производственных усилий крестьян, интеллектуальных и материальных возможностей российского государства, полный учет природно-географических условий, развитие социальной инфраструктуры и т. д.

Article was received in October, 01, 2017 References

Koz"min N.N. Sushchestvuet li kustarnaya pro-myshlennost" v Irkutskoi gubernii . Irkutsk, 1904. 53 p.

Matveenko A.L. The development of social infrastructure in Eastern Siberia in the early twentieth century (the example of Nizhneudinsky district of Irkutsk province). Siberia in the history of Russia. Materialy Vserossiiskoi nauchnoi konferentsii, posvyashchennoi 110-letiyu so dnya rozhdeniya professora Z.G. Karpenko . Kemerovo, 2016, pp. 212-219. (In Russian).

Миротворцев К.Н. Географический очерк губернии // Спутник по городу Иркутску и Иркутской губернии. Иркутск, 1926. С. 2-8.

Миротворцев К.Н. Сельское хозяйство СреднеСибирского края и его перспективы // Предварительные материалы по районированию Средне-Сибирского (Ле-но-Байкальского) края. Иркутск, 1925. Вып. 6. 23 с.

Соколов М.П. Иркутская губерния в цифрах. Статистические этюды. Иркутск, 1924. 87 с.

Трелин И.Ф. Экономическое состояние губернии в 1924/1925 г. и перспективы на 1925/1926 г. // Спутник по городу Иркутску и Иркутской губернии. Иркутск, 1926. С. 12-25.

Успенский А. Действительность, а не мечты // Вопросы колонизации. 1907. № 2. С. 16-19.

Челинцев А.Н. Русское сельское хозяйство перед революцией. 2-е изд. доп. и перераб. М.: Новый агроном, 1928. 231 с.

Черных А.В. Земледелие и зерновое хозяйство Иркутской губернии и обеспеченность населения хлебом // Материалы Иркутского губ. статист. бюро. Иркутск, 1923. Вып. 15. 34 с.

Экономико-статистический справочник по Восточно-Сибирскому краю. Иркутск: Изд. Крайгиза, 1932. 428 с.

аспирант кафедры истории и философии, Иркутский национальный исследовательский технический университет,

Российская Федерация, 664074, г. Иркутск, ул. Лермонтова, 83,

e-mail: [email protected]

А.Л. Матвеенко выполнила исследовательскую работу, на основании полученных результатов провела обобщение, подготовила рукопись и документы к печати, имеет на статью авторские права и несет полную ответственность за ее оригинальность.

Mirotvortsev K.N. Geograficheskii ocherk gubernii . Sputnik po gorodu Irkutsku i Irkutskoi gubernii . Irkutsk, 1926, pp. 2-8. (In Russian).

Mirotvortsev K.N. Agriculture of the Middle-Siberian region and its prospects. Predvaritel"nye materialy po raion-irovaniyu Sredne-Sibirskogo (Leno-Baikal"skogo) kraya . Irkutsk, 1925, iss. 6. 23 p. (In Russian).

Sokolov M.P. Irkutskaya guberniya v tsifrakh. Statis-ticheskie etyudy . Irkutsk, 1924. 87 p.

Trelin I.F. Economic state of the province in 1924/1925 and prospects for 1925/1926. Sputnik po gorodu Irkutsku i Irkutskoi gubernii . Irkutsk, 1926, pp. 12-25. (In Russian).

Uspenskii A. Reality, not dreams. Voprosy kolonizatsii . 1907, no. 2, pp. 16-19. (In Russian).

Chelintsev A.N. Russkoe sel"skoe khozyaistvo pered revolyutsiei . Moscow: Novyi agronom Publ., 1928. 231 p.

Chernykh A.V. Agriculture and grain economy of the Irkutsk province and provision of the population with bread. Materialy Irkutskogo gub. statist. Byuro . Irkutsk, 1923, iss. 15. 34 p. (In Russian).

Ekonomiko-statisticheskii spravochnik po Vostochno-Sibirskomu krayu . Irkutsk: Izd. Kraigiza Publ., 1932. 428 p. (In Russian).

Information about the author Anastasiya L. Matveenko,

postgraduate student of the Department of History and Philosophy,

Irkutsk National Research Technical University, 83 Lermontov Str., Irkutsk 664074, Russian Federation, e-mail: [email protected]

Attribution criteria

Matveenko A.L. made the research work, on the basis of the results conducted a compilation, prepared the manuscript and documents for publication, she owns the copyright on this article and solely responsible for its originality.

Conflict of interest

The author declares no conflict of interest.

Cлайд 1

Cлайд 2

Cлайд 3

Cлайд 4

Cлайд 5

Cлайд 6

Cлайд 7

Cлайд 8

Cлайд 9

Cлайд 10

Cлайд 11

Cлайд 12

Cлайд 13

Cлайд 14

Cлайд 15

Cлайд 16

Cлайд 17

Cлайд 18

Cлайд 19

Cлайд 20

Русские в Приангарье

Русское государство со времени своего возникнове­ния было многонациональным. Уже в Древней Руси славянское население тесно связано с другими эт­ническими группами. По мере складывания едино­го Российского государства многонациональный ха­рактер его все более усиливался. В конце XIV в. в составе Российского государства оказались мари, югра, мордва, печенеги, карелы. На рубеже XVI-XVII столетий вследствие народного движения на восток к России были присоединены обширные районы Западной Си­бири. В результате постройки городов - Тюмень (1586), Тобольск (1597), Березов, Пелым, Сургут (1593), Тара (1594), Нарым и Кетский острог (1596), Верхотурье (1598), Туринск (1600) и Томск (1604) - была создана новая геополитическая ситуация в Сибири. Был образован прочный воен­но-политический и хозяйственно-демографический плацдарм для про­движения русских отрядов в Восточную Сибирь, к Енисею, и тем самым заложены основы будущей Азиатской России . Хро­нологически оно совпадало со временем основания англосаксами первых европейских колоний на Североамериканском континенте. Летом 1619 г. был заложен Енисейский острог, что имело решающее значение для будущего продвижения русских в глубь Восточной Сибири. Вскоре русские вышли к устью реки Ангары (Верхней Тунгуски), откуда открывался прямой путь в Прибайкалье.

Иркутские пути-дороги

Продвижение русских на восток в конце XVI – 1-ой пол. XVII вв. привело к образованию острогов и других поселений на громадных просторах Сибири. Связь с центральными районами России осуществлялась благодаря существовавшим сухопутным путям, проложенным в течение десятков тысяч лет народами, населявшими земли Сибири - тунгусами, бурятами, эвенками и другими.

• Великий Сибирский путь (транссибирская железнодорожная магистраль)

Иркутск торговый

Основанный 1661 г. в центре обширнейшего края Иркутск стал средоточием всей разнообразной сибирской торговли. Развитию Иркутска способствовало и то, что с самого начала он превратился в административный центр огромной территории. Иркутское воеводство, затем провинция, наместничество, губерния - постепенно вобрали в себя необозримую территорию от Енисея до Тихого океана.

В XVIII в. Иркутск становится центром изучения и освоения Северо-Восточной Азии и Тихоокеанского региона. Это определялось направлением движения русских капиталов. А они традиционно были связаны с промысловым освоением восточных окраин Сибири, а затем и островов в северной части Тихого океана, а также с развитием торговых связей с Китаем Японией.

• Япония, и ркутяне и Русская Америка

Православие в земле Иркутской

"Но вот за очередным поворотом вспыхнет под солнцем шатровое возглавие храма и заиграет, развернется Воздух, обильно изливая свет на яркое и обязательное его своеобразие, и вмиг повеет Русью и древностью, а потом уже увидишь и само село, крупно рассаженное под его незримыми крылами. . И только когда подъедешь близко, тогда и различишь уже проявляющиеся в нашей жизни знаки разрухи. И редко в каком-нибудь селе и старушка скажет тебе, как звался этот храм и кто его ставил."

Из обращения Архиепископа
Иркутского и Ангарского Вадима

• Образование Иркутской епархии и ее влияние на все сферы жизни местного населения
• Храмы и часовни Иркутска и Иркутской губернии (фотографии)

Народное образование в Иркутске

«Самый образ тамошних дел и промышленности, - отмечал современник, - требующий смелости, беспрерывно новых соображений и некоторых сведений, способствовал направлению общества к образованности, ибо известно, что промышленность и торговля, не ограничивающиеся только делами своего города, всего больше способствуют развитию умов и общей образованности. Оттого являлись в Иркутске между торговым сословием люди необыкновенные и множество лиц достопамятных и оригинальных».

Введение

К сожалению, до сих пор не издана книга по истории народного образования в Иркутской области. Между тем, большой материал по этой теме был собран сотрудниками Музея истории народного образования, созданного в 1967 г. Клубом ветеранов педагогического труда при Иркутском институте повышения квалификации работников народного образования. Рукопись книги, составленная в 1960 – 1980-х гг. группой учителей-ветеранов (заслуженным учителем школ РСФСР М. А. Медведевой, К. Л. Толстиковой, А. Г. Белоусовым и др.) по архивным документам, по воспоминаниям педагогов дореволюционного и советского времени, а также по изданным трудам, в значительной степени подготовленная к печати, хранилась в стенах музея. Где она ныне?

Общая часть

Понятие народного образования включает в себя два главных признака: рас­пространенность знаний в народе и систему знаний, необходимых для жизни и ее развития соответственно ее потребностям. Если прилагать эти признаки к народному образованию в Иркутской губернии, то следует признать, что народное образование в ней, как и во всей Сибири, в XVIII и большей части XIX вв. было развито очень слабо. В разных местах Сибири на короткое время возникали школы по разным профессиям. Как, например, в петровскую эпоху в 1722 г. открывается цифирная школа в Тобольске затем замененная гарнизонной, которая была профессиональной школой для приказных служителей. В 1780 г. возникает в Иркутске «градская школа» на средства купечества, скоро закрытая, как не поддержанная купечеством. Открываются профессиональные школы для приготовления специалистов морской и горной службы: навигационные – в Охотске, Иркутске и Нерчинске, горнозаводские – на Алтае и в Нерчинском округе. Но и они не выполняют поставленной за­дачи за недостатком средств и учителей и поставляют главным образом при­казных служителей.

В рамках сибирской исторической урбанистики определенное место принадлежит исследованию малых городов, отличающихся особенностями социально-экономической жизни, городского ландшафта, своеобразием социокультурных характеристик (1). Изучение последнего компонента получило освещение и на материалах городов Иркутской губернии. Предметом самостоятельного обсуждения стали специфика культурной среды и культурной жизни городов губернии в XVII – начале XX вв. (2). В то же время развитию благотворительности как одного из элементов социокультурной сферы уездных и заштатного городов губернии второй половины ХIХ в. специального внимания не уделялось.

Целью статьи является анализ основных направлений частной и общественной благотворительной деятельности населения малых городов Иркутской губернии (3), причин и характера вовлечения различных социальных групп в данный сегмент публичной сферы.

Во второй половине ХIХ в. фиксируется количественный рост и видовое разнообразие благотворительных акций в малых городах губернии. Одной из наиболее распространенных форм становятся подписки. Так, в Киренске в течение 1870–1890-х гг. сбор средств проводился на учреждение и содержание женских и уездного училища. Сборы составляли от ста до нескольких тысяч рублей. Восьмидесятые годы стали переломными в развитии массовой благотворительной деятельности в уездных городах. Активизация общественной инициативы в этот период послужила толчком к созданию библиотек, любительских театров, организация и деятельность которых были тесно сопряжены с филантропическими акциями. Нередко вырученные от любительских спектаклей средства направлялись в пользу библиотек или учебных заведений. В Нижнеудинске в конце 70-х – начале 80-х гг. ХIХ в. на Рождество любительский театр давал 1–2 спектакля в пользу учебных заведений или библиотеки. Полученные суммы могли быть значительными. Так, в 1881 г. на святках любителями было дано 2 спектакля и вырученные деньги – до 2 тыс. руб. – назначены на постройку здания для уездного училища (4). В Киренске по инициативе исправника Петрова прошли подписки на открытие библиотеки (1882 г., участие приняло 29 человек, собрано около 600 руб.). Организовывались детские праздники (очень часто – новогодние елки), поддерживалась практика передачи благотворительных сборов в Иркутск, в местные отделения обществ. Еще в 1859 г., в период активизации движения учителей в Иркутске, из Верхоленска в губернский город было прислано 50 рублей «от некоторых лиц» для основания в Иркутске педагогической или учительской библиотеки (5). В то же время благотворительные базары и лотереи-аллегри, пожертвования взамен визитов, музыкально-литературные вечера с благотворительной целью значительного распространения в отличие от не получили как не соответствующие общему уровню культурной среды малых городов, в значительной степени сохраняющей связь с традиционными образцами деревенской культуры.

Некоторое число горожан оказывалось втянутыми в различные благотворительные акции общероссийского уровня. Сборы по общероссийским акциям были особенно распространены в городах губернии в 1860–1880-е гг. (до 5 и более подписок в год). Традиционными являлись сборы пожертвований на нужды православных церквей, строительство памятников, в фонд помощи пострадавшим от стихийных бедствий, сборы в период воин, инициаторами которых выступали правительство, частные лица и общественные организации.

Реальное число жертвователей оказывалось невелико, как и суммы сборов, воспринимавшиеся в качестве обременительных и не имеющих прямого отношения к жизни горожанина и его окружению, а потому не актуальные. В 1851 г. в целом по Иркутской губернии было собрано всего 456 рублей 07 копеек пострадавшим от пожара в Самаре, в Петропавловске, на строительство церквей и помощь переселенцам (6). Наибольший отклик у населения малых городов находили обращения к пожертвованиям на «богоугодные дела». Так, в 1871 г. из собранных 35 жителями 22 рублей 80 копеек, 20 рублей 30 копеек или 89% (29 человек) предназначались православным храмам и лишь 2 рубля 40 копеек (6 человек) – на сооружение народной школы им. Александра I, памятников Б. Хмельницкому и И. Федорову, на устройство в Константинополе госпиталя для русских (7). Заметное место в составе жертвователей принадлежало чиновничеству, обязанному принимать участие в подобных акциях по роду службы.

Благотворительные сборы порой принимали добровольно-принудительный характер. В качестве «ответственной» единицы могло выступать все городское общество. Такие «разнорядки» приводили к парадоксальным ситуациям. То же киренское общество в 1868 г. «во исполнение предписания о подписке на помощь пострадавшим от неурожаев хлеба» просило иркутского купца К.М. Калашникова (предположительно, выходца из Киренска. – Н.Г .), ссылаясь на бедность общества, «оказать содействие» в требуемом пожертвовании, т.е. просило пожертвовать деньги на пожертвование (8).

В последнее десятилетие Х1Х в. количество общероссийских благотворительных акций падает, а проводимые ограничиваются в основном сбором пожертвований пострадавшим от стихийных бедствий и воин, переселенцам и т.д.

Институционализированной формой благотворительности выступала деятельность в рамках попечительных советов при учебных заведениях малых городов. Главной обязанностью попечителей являлось «приискание средств» к улучшению содержания заведения, к совершенствованию исполняемых учреждением функций.

Нами выявлено по одному попечительству, действовавшему в течение 1860–1890-х гг., при приходских училищах в Балаганске и Верхоленске; в Киренске и Нижнеудинске – при приходских и уездном училищах, женской прогимназии в каждом из указанных городов, в деятельности которых было задействовано 28 жителей Балаганска, 19 жителей Верхоленска, 26 – Киренска, 22 – Нижнеудинска (9). Выбор штатных попечителей являлся обязанностью городского общества, в ряде случаев – сословного общества, или они назначались местной властью, главным образом, «из местных почетных лиц, занимающихся промышленностью и торговлей». Подчеркивалось, что наличие вакантных мест в советах является «ошибкой местного общества.., которая не одобряется существующим законоположением» (10). По сути, попечительства создавали систему «штатных благотворителей», а филантропия рассматривалась одной из главных составляющих занятий попечителя, принимая форму общественной службы по выборам. В составе попечительств доминировало купечество (61,5–86%). Исключение составлял Балаганск, где среди почетных блюстителей приходских училищ в округах значительный процент составляли крестьяне и инородцы (соответственно 39% и 14%). Второй по численности группой являлось чиновничество (1,5–26,2%); на представителей мещанства, цеховых и крестьянства, за исключением Балаганска, приходился незначительный процент (1,3–11,5%). Следует отметить вхождение в состав попечительств и женщин. В частности, в Балаганске доля участия женщин в попечительных советах при учебных заведениях города составляла 11%, в Киренске – 8%. Наибольшая же степень участия в рамках попечительных советов была отмечена в , составив 15% от общего числа попечителей.

Именной состав попечительных советов уездных городов менялся часто. На второй и последующие сроки оставались немногие, расценивая должность обременительной как в отношении времени, так и с точки зрения денежных затрат. В 1894 г. перед гласными Нижнеудинской городской думы стояла задача выбора почетного блюстителя Михеевского училища: найти «лицо, которое пожелало жертвовать хоть небольшую сумму денег (25 рублей) в пользу училища» (11) оказалось сложно.

Учредительство и деятельность различного профиля благотворительных обществ, получивших достаточно широкое распространение во 2 половине ХIХ в. в Иркутске, в малых городах губернии не нашли отклика. Подавляющая часть обществ (77,7% от общего числа) сосредотачивалась в губернском центре, что было обусловлено социально-экономическим и культурным потенциалом Иркутска.

Особенностью же развития общественной инициативы в уездных городах губернии стало ее позднее проявление, на что было обращено внимание в работе Е.В. Севостьяновой (12). Силы общественности оставались еще распылены, организация общественных объединений, объективно становящихся средством самореализации, самозащиты и взаимопомощи, не осознавалась в качестве потребности, была «излишней», а порой воспринималась в качестве «обременительной». Так, в ответ на запрос иркутского гражданского губернатора (1861 г.) о желательном учреждении благотворительных обществ в городах Иркутской губернии жители г.Киренска ответили отказом, сославшись на малолюдность и незначительность купеческих капиталов (13).

Благотворительные общества в уездных городах были открыты в административном порядке в качестве отделений губернских комитетов общероссийских обществ: в 1856–1870-х гг. в Нижнеудинске, Верхоленске – отделения Иркутского губернского попечительного комитета о тюрьмах; в течение 1868–1871 гг. в , Киренске и Балаганске – отделения Иркутского окружного управления Общества попечения о больных и раненых воинах. В Илимске общественные объединения отсутствовали вовсе. Следует отметить, что на указанный период (1850-е – первую половину 1870-х гг.) приходился «расцвет» учредительства в Иркутской губернии полубюрократических благотворительных обществ: из 20 благотворительных обществ и/или комитетов, существовавших в губернии во второй половине ХIХ в., 15 было создано под руководством государственных органов.

«Сценарий» открытия обществ был практически одинаков. По распоряжению генерал-губернатора или губернатора составлялась инициативная группа, включающая начальника края, чиновничество и военных высшего звена, официальных представителей городского общества. К деятельности привлекалось купечество, прежде всего, для обеспечения финансовой состоятельности общества. При этом наличие осознанной потребности городского общества или его отдельных групп в организации того или иного общества во внимание не принималось. Не в последнюю очередь жизнеспособность объединений поддерживалась соответствующими санкциями местной администрации, обеспечивающей «добровольно-принудительное» членство.

Так, в состав нижнеудинского отделения Комитета попечительского о тюрьмах общества в качестве директоров входили городничий, благочинный, заседатель нижнеудинского земского суда, губернский секретарь, окружной исправник, несколько купцов (1865–1870 гг.) (14). Состав Киренского и Верхоленского отделений Комитета был примерно таким же. Данные отделения существовали, главным образом, формально, не будучи востребованными самими горожанами. Характерное для Иркутска восприятие подобного рода благотворительных обществ как статусных, членство в которых являлось престижным, собирая «высший свет» города, в малых городах губернии отсутствовало.

Буржуазные реформы 1860-х гг. и общий подъем общественной жизни обусловил и развитие общественных инициатив. Уже с середины 1860-х гг. доминанта государства была разрушена: постепенно возникают общественные структуры, созданные не распоряжением местной власти, а отдельными группами городского социума. Однако, ни обществ взаимопомощи, ни культурно-просветительных или профессиональных объединений в рассматриваемый период в малых городах Иркутской губернии не появилось, что было связано с особенностями социально-экономического и культурного развития данных населенных пунктов, уровнем самоорганизации и самосознания городских обществ и отдельных социальных групп, с отдаленностью этих городов от основных административных и культурных центров.

Некоторое развитие в рассматриваемый период получила приходская благотворительность, связанная с учреждением приходских попечительств (15). С 1 января 1865 г. Государственный Совет разрешил приступить к их открытию (16). Как правило, инициатива организации попечительства исходила от приходского священника, знакомившего прихожан с «Положением» и разъяснявшим «необходимость скорейшего их открытия». Однако взаимоотношения прихожан и духовенства в уездных городах носили весьма поверхностный характер, что усугублялось частой сменой священнослужителей. Так, в Балаганске городская управа констатировала, что при «Спасской церкви священника нет, и служба бывает редко…» (17). В Илимске праздные священнические места объявлялись в 1873 и 1887 гг., в Нижнеудинске – в 1872, 1873, 1876, 1885 гг., в Балаганске – в 1881 и 1889 гг., в Верхоленском Воскресенском соборе – в 1881, 1888, 1891 гг. (18). В таких условиях попечительство при Верхоленском Воскресенском соборе было открыто только в 1894 г. при вмешательстве епархиального начальства, что обусловило вхождение в состав попечительства в первые годы его существования значительного числа должностных лиц (волостных старшин; сельских старост обществ, входящих в состав прихода; различных чиновников и врача).

Исключением из сложившейся практики открытия приходских попечительств в уездных городах губернии являлся, пожалуй, где долгое время протоиереем Спасского собора служил К. Кокоулин. Приходское попечительство Киренского Спасского собора было учреждено уже в 1865 г. в составе 30 человек, став едва ли не самым многочисленным общественным объединением города в рассматриваемый период, чья деятельность была связана с благотворительностью.

Главенствующее положение в приходском попечительстве заняло чиновничество и купечество, включая наиболее крупных представителей третьего сословия Киренска (Марковы, Лаврушины, Калашниковы, Скретневы). Данная сфера рассматривалась ими в качестве значимой в отличие от купечества Иркутска, имевшего более действенные рычаги влияния на городские дела и не часто претендовавшего на должности в приходском попечительстве.

Уникальным оказалось восприятие попечительства прихожанками Киренского Спасского собора. В его учреждении женщинами города была найдена возможность расширить рамки своего участия в общественной жизни. Выборы состоялись в 1868 г. В состав попечительства вошли супруга доктора, представительница чиновничьего мира и четверо жен киренских купцов. В целом женщины составили 20,8% общего числа членов созданного общества (см. таблицу 1).

Таблица 1

Сословный состав членов киренского приходского попечительства. 1868–1870 гг.

Данные: Иркутские епархиальные ведомости. – 1868. – № 36. – С.291; 1870. – № 43. – С.363.

Наивысшей активностью были отмечены первые годы существования попечительства. Работа сосредотачивалась вокруг сбора пожертвований на создание капиталов (см. таблицу 2), служащих главным условием дееспособности попечительства; ремонта и благоустройства церкви, оказания единоразовых пособий причту и беднейшим жителям прихода.

Таблица 2

Финансовые отчеты Спасского приходского попечительства. г.Киренск. 1866–1869 гг.

Данные: Иркутские епархиальные ведомости. – 1866. – № 8, 10; 1867. – № 21; 1868. – № 21, 36; 1869. – № 19; Иркутские губернские ведомости. – 1866. – № 9; 1867. – № 17.

Сведений о деятельности приходских попечительств в Нижнеудинске и Балаганске на данном этапе исследования не выявлено.

Передача средств «на благолепие храмов» в целом являлась широко распространенной формой благотворительной деятельности населения малых городов, рассматриваемой, кроме того, как одно из наиболее удобных и быстрых средств исполнения религиозного долга.

Устойчивое внимание сохранялось к церквям, связанным с именами родственников и близких. Следует отметить пожертвования на сельские церкви близ городов (особо следует отметить Киренск, Верхоленск) (19). Общественный отклик приобретали пожертвования на строительство новых храмов: церкви во имя Святого Князя Александра Невского (Киренск), часовни в честь спасения Императора от опасности 6 апреля 1866 г. в Нижнеудинске.

Активная миссионерская деятельность православной церкви актуализировала пожертвования на строительство и поддержку миссионерских станов и церквей. Популярность частых финансовых вливаний в эту сферу была во многом связана с удовлетворением личных амбиций жертвователей, стремящихся обратить на себя внимания церковных иерархов (верхоленские купцы Е. Грехов, А.Ф. Дунаев, С.Е. Купцов, киренские купцы С.Н. Дмитриев, П.Д. Курбатов, нижнеудинский купец П.В. Карнаухов, балаганские купцы Е. Козлов, П. Колмаков. О. Котельников, вдова С. Дудченко и др.).

Заметной фигурой в приходе являлся церковный староста, избираемый на приходском сходе на 3 года с согласия причта, в присутствии благочинного. Обязанности старосты состояли в «попечении об имуществе и обо всем хозяйстве церкви» (20): сбор денег в церковный кошелек и кружку; прием всякого рода сумм, вкладов, приношений; получении арендных денег; продаже свечей и огарков; покупке всего необходимого для церкви; поддержании в исправности церкви и церковных зданий. Вся деятельность протекала под надзором благочинного и епархиального начальства. Служба церковного старосты приравнивалась к общественной по выборам. Выбранные из податных сословий освобождались от выборов в другие общественные службы; прослужившие 9 лет приобретали право ношения форменной одежды после ухода с должности.

В малых городах губернии должность церковного старосты сосредотачивалась в руках купечества и мещанства (30–50% от общей численности). До 1880-х гг. заметной была доля крестьянства (30–16%); в два последние десятилетия ХIХ в. – чиновничества (16–17%). Отпечаток накладывала социальная структура города. Так, в Верхоленске, где процент крестьянства был исключительно высок, церковные старосты рекрутировались в основном из данного сословия; в Илимске должность чаще замещалась представителями мещанства; киренское купечество, играя в обществе видную роль, сосредотачивало старостинство в своих руках (Курбатовы, Скретневы, Марковы и др.).

Подавляющее большинство церковных старост уездных и заштатного городов избирались единожды: должность воспринималась как обременительная служба по выборам в ряду многих других, связанных с денежными издержками, что нередко вызывало отказы (21). Как исключение следует отметить 15-летнее старостинство балаганского купца 2-й гильдии М.И. Бобровникова. Сказывалось родство купца со священником И.М. Бобровниковым, около 20 лет служившим настоятелем Нижнеудинского собора. Старостинство распространялось и на церкви пригородных селений. Как правило, служба ограничивалась одним сроком.

В целом, характерной чертой периода стало расширение социального состава участников благотворительных акций по сравнению с предшествующими этапами (ранее 1850-х гг.). Ведущее место по количеству жертвуемых капиталов по праву принадлежало торгово-промышленным слоям малых городов. Доминировали пожертвования на «богоугодные дела», благоустройство города, менее – на просвещение и культуру. Среди наиболее крупных благотворительных взносов следует выделить пожертвования нижнеудинского купца М.П. Мясникова, на средства которого (1867 г.) было построено в городе приходское училище, киренского купца Н.В. Маркова, завещавшего уездному училищу (1881 г.) капитал в 3950 руб. «на плату за учение, на учебники и одежду бедным ученикам», киренского купца Нератова, также передавшего уездному училищу 2000 руб. (1870 г.) и др.

Невысокий экономический потенциал существенно ограничивал размеры благотворительных взносов чиновников, приказчиков, учителей, чаще ограниченных несколькими десятками рублей. Главным и реальным каналом вовлечения группы в филантропическую деятельность являлось личное участие. Более заметной роль данных социальных слоев в рамках благотворительной деятельности становится с 80-х – 90-х гг. ХIХ в., в период активизации общественной инициативы в малых городах губернии. Общим моментом являлось превалирование светских мотивов их благотворительной деятельности перед религиозными по сравнению с купечеством, в среде которого последние занимали существенное место. Вместе с тем, для части чиновничества деятельность в сфере филантропии обусловливалась служебными обязанностями. Имело место и поверхностное восприятие филантропии как «модного» вида деятельности, завоевавшего популярность в широких слоях общества. Не обходилось и без курьезов. Так, по воспоминаниям одного из современников, после торжественного акта в женской прогимназии Киренска (1880-е гг.) «попечительница пригласила к себе на завтрак. Здесь публика снова принялась за «свое обычное». Один из чиновников в отставке, изрядно подвыпив, вздумал тут же устроить подписку в пользу прогимназии. Более благоразумные протестовали, считая неудобным предлагать подписку лицами, участвовавшим на завтраке, т.к. многие из них подписали, хотя давали мизерные суммы, накануне акта. Радетель не унимался… Дело кончилось тем, что все перессорились…» (22).

Пожертвования мещанства и цеховых были невелики и соответствовали, главным образом, религиозным интересам.

Расширение состава участников благотворительных акций в городах Иркутской губернии было связано с активизацией в пореформенный период роли женщины на общественной арене. Однако речь идет лишь об отдельных представительницах купеческого и чиновничьего мира (А.Я. Синицына, А.С. Лаврушина, А.П. Волынская, Л.И. Маркова, А.Ф. Орлова и др.). Для данного слоя благотворительность становилась одной из наиболее доступных сфер общественной деятельности, а участие в деятельности попечительных советов при учебных заведениях поднималось до уровня общественной службы.

Примечания

1. Резун Д.Я. О некоторых проблемах современной сибирской исторической урбанистики // Сибирский город XVIII – начала XX веков. – Вып.1 – Иркутск. 1998. – С. 9; Шахеров В.П. Социально-экономическое развитие верхнего Приленья в XVII – первой половине XIX в. – Иркутск: Оттиск, 2000. – С. 3–5.
2. Севостьянова Е.В. Общественная инициатива и культурная жизнь Восточной Сибири во 2 половине Х1Х – начале ХХ веков: Дисс. на соиск. уч. ст. кандид. историч. наук. – Иркутск, 1998; Оглезнева Г.В . Развитие культурной среды уездных городов Иркутской губернии второй половины ХIХ – начала ХХ веков // Культура малых городов Сибири: Материалы всероссийского науч.-практ. семинара. Омск, 1995 г. – Омск, 1995. – С.78–80; Оглезнева Г.В., Дорош С.В. Культурная жизнь уездных городов Иркутской губернии во второй половине ХIХ – начале ХХ веков // Сибирский город XVIII – начала XX веков: Межвузов. сб. – Вып.1 – Иркутск, 1998. –С.79–96; Шахеров В . Указ.соч. – С. 66–75.
3. Социально-демографическая характеристика малых городов Иркутской губернии (уездных Балаганска, Верхоленска, Киренска, и заштатного Илимска) были даны нами в статьях: Гаврилова Н. Социально-демографические условия развития общественного быта горожан Иркутской губернии второй половины ХIХ в. // Городская культура Сибири: динамика культурно-исторических процессов: Сб. науч. тр. / отв. Ред. Д.А. Алисов. – Омск: ОмГПУ, 2001. – С. 27-30; Она же . Социально-демографические характеристики развития городов Иркутской губернии второй половины Х1Х века // Проблемы демографии, медицины и здоровья населения России: история и современность: Сб. мат-лов III Международ. науч.-практич. конф-ции. – Пенза: РИО ПГСХА, 2006. – С.74-77.
4. Сибирь. – 1882. – № 5.
5. Романов Н.С . Иркутская летопись. 1857-1880 годы. Продолжение «Летописи» П.И.Пежемского и В.А.Кротова / Общ. ред. И.И.Серебренникова. – Иркутск, 1911. – С.55.
6. РГИА, ф.1265, оп.1, д.86, л.16 об.
7. ГАИО, ф.472, оп.1, д.201.
8. ГАИО, ф.472, оп.1, д.198. л.4-7.
9. Допускаем приблизительность полученных данных, исключение которой возможно лишь при сплошном погодичном анализе именных списков членов Попечительных советов, однако полагаем возможным оперировать ими как в целом верно фиксирующими тенденции социальной активности горожан в благотворительной деятельности данного направления. В общее число попечителей включены горожане, избранные попечителями учебных и благотворительных заведений в округах, главным образом, блюстителями приходских училищ.
10. ГАИО, ф.32, оп.15, д.149, л.32.
11. Севостьянова Е.В. Общественная инициатива и культурная жизнь Восточной Сибири во второй половине ХIХ – начале ХХ веков: Дисс. на соиск. уч. ст. кандид. историч. наук. – Иркутск, 1998. – С.34, 54, 99, 118, 142, 146, 224.
12. ГАИО, ф.435, оп.1, д.308, л.4–12.
13. Памятная книжка Иркутской губернии на 1865 год. – Иркутск, 1865. – С.53, Личный состав гражданских, военных и духовных ведомств в Иркутской губернии. – Иркутск, 1867. – С.69, Памятная книжка Иркутской губернии на 1870 год. – Иркутск. 1870. – С.89.
14. Иркутские епархиальные ведомости. – 1864. – № 44. – С.239-248.
15. Иркутские епархиальные ведомости. – 1864. – № 47. – С.260.
16. ГАИО, ф.32, оп.15, д.149, л.57.
17. Иркутские епархиальные ведомости. – 1872. – № 35; 1873. – № 47; 1876. – № 5; 1881. – №№ 19, 29; 1885. – № 14; 1887. – №№ 5, 48; 1889. – № 26; 1891. – № 23.
18. Иркутские епархиальные ведомости. – 1863. – № 23. – С.343; 1864. – № 9; 1865. – № 1. – С.2, № 33. – С.209.
19. Устав Духовных Консисторий. – СПб., 1841. – С.40.
20. ГАИО, ф.472, оп.1, д.202, л.14-18; Иркутские епархиальные ведомости. – 1867. – № 18. – С.53.
21. ГАИО, ф.480, оп.1, д.234, л.5-6.